Должен — и будет [Гарри Тертлдав] (fb2) читать постранично

Гарри Тертлдав Должен — и будет

12 июля 1864 года

Форт-Стивенс к северу от Вашигтона

Генерал Горацио Райт взобрался на земляной вал, чтобы посмотреть на то, как солдаты Шестого корпуса, спешно отозванные из Питерсберга, отбрасывают конфедератов Джубала Эрли от столицы Соединенных Штатов. Снизу раздался вопрос, заданный длинным худым человеком в черном сюртуке и высоком цилиндре:

— Как у нас идут дела, генерал?

— Отлично. — В голосе Райта явственно слышалось облегчение. Начни Эрли атаку на окружающее Вашингтон кольцо фортов днем раньше, ему бы противостояли только ополченцы и государственные служащие с мушкетами, и нападающие вполне могли бы прорваться к городу. Но Эрли опоздал, и теперь ветераны из Шестого корпуса оттесняли его солдат назад. Несомненно, Вашингтон был спасен. Вероятно, все еще находясь под впечатлением собственных чувств, Райт добавил: — Не желаете ли подняться сюда и убедиться в нашем успехе лично?

— С превеликим удовольствием, благодарю вас, — сказал Авраам Линкольн, после чего поднялся по лестнице и встал рядом с генералом.

Даже в кошмарном сне Райт не смог бы себе представить, что президент примет подобное предложение. Линкольн несколько раз перегнулся через вал, и в него уже начали постреливать конфедераты. Конечно, они не могли его узнать, находясь от Форт-Стивенса на таком расстоянии, но из-за своего роста и шляпы он представлял собой отличную мишень.

Неподалеку упал раненый, издав протяжный крик. Генерал Райт передвинулся, закрыв президента Линкольна от конфедератов своим телом. Линкольн тут же спутал генералу карты, шагнув в сторону.

— Мистер президент, я вынужден настоять на том, чтобы вы удалились в безопасное место, — сказал Райт. — Здесь вам делать нечего. Вам надлежит сойти вниз немедленно!

Линкольн не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая вместо этого наблюдать за битвой к северу от форта. Находящийся внизу капитан закричал, явно не узнав своего верховного главнокомандующего:

— Слезай вниз, чертов болван, пока тебя не пристрелили!

Когда Линкольн и после этого не сдвинулся с места, Райт сказал:

— Если вы, сэр, не слезете сами, я позову солдат, чтобы стащить вас вниз силой. — Произнеся эту угрозу в адрес президента Соединенных Штатов, генерал тут же ужаснулся собственной наглости.

Линкольна же, судя по всему, слова Райта лишь позабавили. Он повернулся и пошел обратно к лестнице. Однако не сделав и двух шагов, президент осел подобно тряпичной кукле. Кошмары у Райта бывали и раньше, но теперь он видел один из них не во сне, а наяву. Совершенно не заботясь о собственной безопасности, генерал склонился к раненому президенту, чья кровь лилась из дырки в голове на перемешанную с глиной землю. Лицо Линкольна выражало некоторое удивление. Его тело пару раз дернулось, после чего затихло.

Капитан, кричавший на Линкольна, поднялся на вал. Его глаза расширились.

— Боже мой, — простонал он. — Это же президент.

Райту показалось, что он узнал этого офицера.

— Вы Холмс, не так ли? — сказал он. Хотя в этот момент вокруг генерала рушилось мироздание, он почему-то находил утешение в том, что знает своего собеседника в лицо.

— Да, сэр. Оливер У. Холмс, 20-й Массачусетский, — ответил молодой капитан.

— Что ж, капитан Холмс, немедленно зовите сюда врача, — сказал Райт. Холмс кивнул и поспешно удалился. Райт удивился его рвению — ведь капитан не мог не видеть, что Линкольн уже мертв. Впрочем, кто был большим глупцом — сам генерал, пославший Холмса за доктором, или же исполняющий этот приказ капитан?

21 июля 1864 года

Вашингтон

Стоя на спешно сооруженном деревянном помосте у Восточных ворот Капитолия, Ганнибал Хамлин уставился на толпу, ждущую от него инаугурационной речи. Помост был завешен черным, как и Капитолий, как и все улицы, по которым проехала его карета. Многие лица в толпе все еще выражали опустошенность и неверие в происшедшее. Никогда еще за восемьдесят восемь лет, прошедших с момента освобождения от британского господства, президент Соединенных Штатов не погибал от вражеской пули.

Из первого ряда почетных гостей на Хамлина глянул сенатор Эндрю Джонсон из Теннесси. Именно он заменил уроженца Мэна в качестве напарника Линкольна на новых президентских выборах. Если бы это ужасное событие произошло годом позже, не Хамлин, а Джонсон стал бы президентом (если бы, конечно, Линкольн был избран на второй срок). Но сейчас Хамлину было не до «если бы…»

Хамлин шлифовал свою речь с того самого момента, когда телеграмма о смерти Линкольна застала его в Бангоре, куда он, чувствуя себя ничтожным и отвергнутым, удалился после того, как не смог вторично стать кандидатом на пост вице-президента. Однако сейчас его страна нуждалась в нем снова. Он расправил свои широкие плечи, будучи готовым к тому, чтобы принять огромную тяжесть, столь неожиданно на него свалившуюся.

— Непреклонность! — закричал