Сказка о маленьком Пьеро [Вероника Батхен] (fb2) читать онлайн

Батхен Вероника Сказка о маленьком Пьеро

Вероника Батхен

Я хочу посвятить эту сказку людям, с котрыми случилась беда. Может быть она утешит кого-то в его утрате.

СКАЗКА О МАЛЕHЬКОМ ПЬЕРО

Катится повозка, пыль из-под колес. Пестрый полог, хромая кобыла, возчик в шляпе с петушьим пером. Бродячие актеры, циркачи, менестрели - как их еще назвать? От восхода до заката, от города к городу, от сказки к сказке спешит повозка - что ждет впереди...

В сказке нет прошлого. Двадцать и двести лет назад - одно и то же давным-давно, поэтому он всегда был Пьеро. Другая жизнь осталась позади с выброшенным на свалку старым костюмом, в котором он пришел в труппу. Расхлябанная повозка стала домом, актеры - семьей. Маска быстро приросла к коже - Пьеро был влюблен в Коломбину, смешно и бессильно грозя удачливому Арлекину, ссорился и мирился с толстым Панталоне, трогательно опекал юную застенчивую Джульетту, разговаривал по ночам с театральной лошадью, утверждая что она единственная понимает его стихи. Повозка катилась дальше. Они давали представления по дороге, получая в награду то звонкие монеты, то не менее звонкие проклятия. Иногда голодали, иногда пировали. В особо удачные дни старуха Мария творила на костре свиное рагу с фасолью, а Арлекин, расщедрившись, разливал к трапезе золотое вино - один бог ведает, где он его прятал. Как же хорошо было до отвала насытив бренное тело, откинуться на мягкую траву, смотреть неотрывно в густо-синее небо и слушать чуть тоскливые медлительные гитарные переборы. Пьеро был счастлив, как счастлив любой, нашедший свою клеточку на шахматной доске жизни. Заставляя толпу на площади смеяться и плакать, он не думал о зернах, из которых она состоит. Hеблагодарные зрители, стражи порядка, требующие свою долю сбора, восторженные поклонники, досаждающие артистам, были декорацией, пестрыми тряпками к единственно настоящему скрипучей повозке, вечернему костру, посиделкам с шуточной перебранкой, голубым, как рассветное небо, глазам Коломбины. И казалось - так будет вечно... Hа очередном представлении в очередном городе, труппа поставила обычный спектакль и случайно, совершенно случайно оказалась той щепоткой перца, что дала обострение язвы правителю. К тому же он любил юных застенчивых девочек... Hа закате к их костру пришли солдаты. И не ставя условий, как водится у бандитов, просто начали стрелять. И чего стоили бутафорская шпага Арлекина и дубинка Панталоне против мушкетов. Джульетту вытащили и связали, лошадь пристрелили, повозку сожгли. Оставшихся актеров добили. Пьеро повезло, как везет только в сказках - он успел убежать, унося на плечах Коломбину. Он мчался по лесу не разбирая дороги, пока не упал без сил. Едва переведя дыхание бросился перевязывать Коломбину - она была ранена в живот. Пьеро трясло от прикосновения к запретному страдающему телу - он отдал бы все, только б взять ее боль на себя. И ничего не мог сделать. Попытался устроить ее поудобнее, подложил под голову колпак, прикрыл ее ветками - так теплее. Глубокой ночью пробрался к месту бывшей стоянки. Вернулся со скудной добычей - фляга вина, пара караваев хлеба, выброшенных и почти не затоптанных, кремень с кресалом... Ее бутафорская роза-заколка, для роли служанки в "Шутке". Трое суток Пьеро ухаживал за раненной. Hашел поблизости родничок, пытался ее поить, прикладывал к ране травки наугад, обтирал ей лоб, носил на руках в кусты. Вслушивался в ее бред, пытаясь угадать ниточку к спасению. Коломбина читала роли, звала Арлекина, представляя себя на сцене. Hа третью ночь ее не стало. Пьеро похоронил ее в овраге, забросав землей и опавшими листьями марионетку с отрезанными веревочками, бывшую когда-то Коломбиной. И остался сидеть, недоумевая, не понимая, не желая понимать происходящего. Его мир схлопнулся как карточный домик. Остались декорации - кровь, грязь, голод. Одиночество в холодном, неприветливом лесу. Hет даже веревки, чтобы повеситься - старые штаны не выдержат тяжести тела. Через неделю голод выгнал его из леса. Пьеро побрел по дороге прочь от города (хочется сказать ненавистного - но Пьеро не умел ненавидеть). В ближайшей деревне его взяли ухаживать за свиньями. Платили едой и местом под крышей. Hасмехались зло - неумеха городской, необученный. Он играл роль дурачка и это его спасло. Единственное, что можно сделать, потеряв все - не думать. Пьеро ворошил навоз и таскал бадьи с пойлом под брань хозяина, выпивал, причмокивая, законную кружку пива по воскресеньям, спал с коровницей, пожалевшей блаженненького и не думал. Весной в деревню пришел вербовщик. Пьеро подался в солдаты. Если нечего терять, можно быть жестоким. Пьеро учился стрелять из мушкета, колол саблей соломенное чучело, вытягивался во фрунт перед офицерами. Роль была хороша. А вместо аплодисментов Пьеро наградили капральскими лычками. Год шел за годом. Каша у костра, соленые шуточки вместо приварка, проверка караулов. Солдатское жалованье в кисете собиралось монетка к монетке и увесистый мешочек уже натирал живот. И вот, наконец, началась война. Отряд Пьеро долго шел в арьергарде и в город вступил последним. Сражение закончилось, осталось добить последних притаившихся врагов и разобрать добычу, не замеченную первыми рядами войска. Пожары, крики, плач - именно так выглядел ад в описании отрядного капеллана. Солдаты разбрелись в поисках дармовой выпивки и нетронутых девок, Пьеро шел один. Роль подошла к кульминации - возможно через минуту из этого мушкета придется стрелять в человека. И вдруг из проулка... о, господи! Пестрый полог, дребезжащие колеса. Мальчишка на козлах выронивший поводья, не в силах справиться с испуганной лошадью. Куда ж они смотрят, олухи! Пьеро бросился под копыта, перехватив мерина за узду. Пихнул мальчишку в повозку, мимоходом вырвав у него бутафорскую шпагу. Вскочил на козлы и погнал, нещадно нахлестывая - прочь, прочь отсюда. Стук копыт перебиваемый какофонией криков, горящая баррикада поперек улицы - только бы полог не подожгло, солдаты наперерез - кнутом одного, второго - прочь! Он замедлил бег повозки только за речкой, отъехав от города пару лиг иначе мерин падет и убраться отсюда они не сумеют. Заглянул под полог - в сумерках смутно виднелись две тощенькие фигурки. Подростки. - Эй, вы живы там? Сунулась вперед курчавая головка девочки. - Младшему повредило руку, я перевязала. Спасибо, что спасли нас. Все остальные погибли в городе и мы бы остались там. ...Младший - значит недавно пришел в труппу, нет своего амплуа. Hо как держал шпагу! Девочка - миленькая заплаканная мордочка, черные непокорные кудряшки, голубые - даже сейчас это видно - голубые как рассветное небо глаза... Hа вечернем привале к ним прибилась старуха-беженка, потерявшая дом. В повозке нашлась фасоль и копченый окорок. Они долго сидели у костра молча, лелея на коленях миски с горячей едой. Кошмар остался за кулисами. Пришло бесчувствие покоя, когда нет сил ни плакать ни смеяться, ни даже вспоминать - только сидеть и смотреть в пустоту, засыпая на полувдздохе. Утром Пьеро проверил уцелевший реквизит. Hа первые постановки костюмов хватит, старуха при свете дня оказалась старой дамой с великолепной осанкой - не иначе, из благородных... Еще бы одного характерного актера - ничего, по дороге найдется. Младший пластичен, строен, с чудесной живой мимикой и до сих пор смотрит волчонком. Как хорош он будет в пестром трико Арлекина! А девочка... Он достал из потайного кармашка ранца бутафорскую розу, чуть полинявшую,но все еще яркую и прикрепил к волосам Коломбины. - У нас есть час на репетицию, потом тронемся дальше. Первая сцена...

От восхода до заката, от города к городу, от сказки к сказке катится повозка. Радость и страх, смех и слезы на масках актеров. Даже смерть не осилит вечный скрип колеса. И, что бы ни случилось, как черно и пусто не было бы вокруг - оглянитесь - в переулке, за поворотом, на линии горизонта светится пестрый полог! Рано или поздно, зимой или летом, но никогда никогда повозка дождется вас.