От шума он устал...
Заботливый сосед
Ему уехать дал совет
И в тихом крае поселиться.
А он сказал, смеясь: — О нет!
Я не уеду из столицы!

Москву покинуть! Что за чушь!
Нет! Не бывать такой разлуке!
Мне предлагают ехать в глушь!
Нет, я погибну там от скуки!

Моя душа, мой интеллект —
Враги периферийной грусти.
Ведь вне Москвы любой объект —
Прямой синоним захолустья.

В Москве театры — высший класс.
В Москве — чудесные спектакли.
Они обогащают нас
И восхищают нас. Не так ли!

А замечательный балет!
А превосходные музеи!
Нигде таких концертов нет!
Нет Третьяковской галереи!

Я не хочу попасть в беду
И рисковать судьбой моею.
Я без культуры пропаду!
Я вне столицы околею!..

* * *

Все эти речи — лживый бред.
Вы этим басенкам не верьте!
Ведь он за много-много лет
Ни разу не был на концерте.

Он позабыл в театры путь,
И предал выставки забвенью,
И даже ие нашел мгновенья
В библиотеку заглянуть.

Дверь Третьяковской галереи
Ему открыть мешает лень,
Хотя живет он рядом с нею
И ходит мимо каждый день.

Он верен собственному дому
И потому (увы, увы!)
Ему, культурному такому.
Нельзя уехать из Москвы.

Большие у него заботы.
А выглядят заботы так:
Поменьше было бы работы,
Побольше было б всяких благ.

Считает он свою квартиру
Святыней, сердцу дорогой,
Берлогой счастья, центром мира,
Колилкой, складом, кладовой.

Он не поедет в центр районный!
Туда заказаны пути,
Поскольку там в «комиссионных»
Вещей шикарных не найти.

Считает он в пылу зазнайства,
Что вся страна и все миры —
Амбар, подсобное хозяйство
Его домашней конуры.

журнал "Крокодил", №3, 1972