Борьба и победы Иосифа Сталина [Константин Константинович Романенко] (fb2) читать постранично, страница - 3

играть люди, которым по рожде­нию могла быть предписана обычная судьба.

Как осмысленно отмечает А. Манфред, сын часовщика, не полу­чивший систематического образования, вошел в мировую исто­рию под именем Жан-Жака Руссо как автор «Исповеди» и «Обще­ственного договора». Сын ремесленника-ножовщика, назвавший­ся Дени Дидро, стал известнейшим философом и литератором, а российская императрица Екатерина II, прусский король Фридрих II и польская королева в льстивых письмах заискивали перед Франсуа-Мари Аруэ, известным современникам и их потомкам под именем Вольтера. Штурм восставшим народом Бастилии в июле 1789 года, повлекший за собой падение королевской власти во Франции, явил миру имена Робеспьера, Кутона, Сен-Жюста и Марата

И все-таки даже эти выдающиеся личности, будоражившие умы своих современников и потомков, находятся значительно ни­же того уровня, на который поднялся в общественной иерархии Иосиф Сталин. Полнота его власти превышала возможности пра­вителей и самодержцев всех времен и народов, а деяния оказали влияние на всю историю не только XX столетия, но и на последую­щее мировое развитие человечества.

Человек необычайной судьбы, знаменитый государственный деятель, тонкий политик, талантливый полководец и дипломат, он не может быть вычеркнут из летописи мировой цивилизации. Еще при жизни Вождя Советского Союза современники понимали его величие.

Государственный секретарь США Корделл Хелл писал: «Ста­лин — удивительная личность... Он один их тех лидеров, наряду с Рузвельтом и Черчиллем, на плечи которых ложится такая ответст­венность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет».

Неординарность фигуры Сталина признавалась даже людьми, не имевшими оснований испытывать к нему симпатии. Александр Керенский, бывший глава Временного правительства России нача­ла XX века, убежденно утверждал: «Великий человек! Двое таких было: Петр I и он. Оба сделали Россию державой».

Превосходные эпитеты в оценке Сталина звучали из уст круп­нейших политиков минувшего столетия: «Он обладал глубокой, ли­шенной всякой паники, логической и осмысленной мудростью, был непревзойденным мастером находить пути из самого безвы­ходного положения». Лучшая часть трудов Сталина переживет Сталина, как это случилось с достижениями Кромвеля и Наполео­на, пишет немецкий исследователь.

Уже после смерти вождя, выступая в палате лордов, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль убежденно подчер­кивал: «Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был че­ловек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, за­ставлял даже нас, которых открыто называл империалистами, вое­вать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим равных себе в мире диктатором. Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, что бы мы ни говорили о нем, но таких людей не забывают».

Сталин — один из тех немногих людей, который мог бы о себе с полным основанием заявить: все, что мной делалось, — соверша­лось на благо человечества. Он был действительно велик. Даже в личных дневниках люди писали о нем как о земном Боге. И это ощущение «земного Бога» возникало как не зависящее от воли чув­ство. Черчилль рассказывал в своих мемуарах, что однажды он не хотел вставать и держать руки по швам, как почему-то невольно делали все участники конференций при появлении советского ли­дера, но «Сталин вошел, и вдруг, будто потусторонняя сила подняла меня, я встал».

Все это так. И бросается в глаза, что уже само место рождения этого человека отражает некую символичность, как бы предопре­делившую необычность его судьбы.

Кавказ, этот нерукотворный шедевр природы, с дохристиан­ских времен был притягателен для человека. Античная мифология прославила его как родину золотого руна, с богатой Колхидой, ве­личественными заснеженными горами, словно взмывшими из по­топа, где, говоря словами Софокла, «властвует Титан, огонь принес­ший — бог Прометей».

Здесь процветали и рушились царства, вспыхивали междоусоб­ные войны и конфликты; через эту гигантскую дамбу между Чер­ным и Каспийским морями пролегали торговые пути, связываю­щие Европу с Азией. Неотъемлемый образ грузинского эпоса, от­мечает Ю. Емельянов, сказочные крылатые кони «мерани», как память пребывания хеттов, переселявшихся из Европы в Малую Азию: «Здесь пришельцы очаг положили, что из края далекого хет­тов принесли на мерановых крыльях».

Географические и исторические особенности формировали своеобразный уклад жизни проживавших здесь народов. Они сели­лись не только в плодородных долинах, но и в многочисленных ущельях, лепя, как ласточки, неприхотливые жилища и стороже­вые башни на крутых склонах. Расселение в труднодоступных мес­тах способствовало упрочению различных традиций, нравов и язы­ков осевших здесь людей.

Грузия в этом разноплеменном Вавилоне пережила свои пе­риоды величия и упадка и в начале XIX века, ища защиты от «не­уемных соседей»,