Жестокий ангел [Шэрон Кендрик] (fb2) читать постранично, страница - 3

Лицо Стефано, относительно молодого мужчины, никогда не отличалось нежностью, характерной для молодости. Взгляд его суровых сверкающих глаз был прозорлив, а красивый рот всегда был искривлен в привычной циничной усмешке. Она никогда не могла представить его счастливым, беззаботным мальчишкой. Перед ней всегда был сдержанный, спокойный мужчина, который точно знал, чего хочет. Она вглядывалась в его карие глаза, пытаясь отыскать в них хотя бы намек на то, почему он здесь оказался, но не увидела ничего, кроме вспышки одного-единственного чувства, сохранившегося в ее памяти, – страсти.

Усилием воли она заставила себя сохранять спокойствие. В конце концов, они находились в центре оживленного английского города, в театре, в окружении коллег. Он мог бы с успехом добиться, чтобы она почувствовала себя попавшей в западню, в какой-нибудь заброшенной хижине в горах на севере Италии, вдали от цивилизации, но сейчас явно не тот случай. Стоило ей лишь повысить голос, как люди тут же сбежались бы ей на помощь. Если б она начала кричать, об этом сразу же стало бы известно журналистам, что было бы не на пользу профессиональной и личной репутации Стефано, крупного и удачливого бизнесмена. Можно представить, какой знаменательный день был бы у газет, выйди они с подобной сенсацией.

Единственная проблема заключалась в том, что он не сделал ничего, что хоть в малейшей мере переходило бы границы. И он знал об этом. Он рассматривал Крессиду с особым, выводившим ее из себя удовольствием.

– Какой у тебя сердитый вид, – забавлялся он. Его красивые зубы сверкали белизной на фоне оливковой кожи. – Я обожаю этот твой взгляд, – прошептал он. – Ты часто смотрела так, перед тем как мы…

Ее щеки залила краска, и она готова была закрыть ладонями уши.

– Замолчи! – оборвала Крессида, ужаснувшись, что его слова заставят ее представить то, что он собирался описать. Если бы она вспомнила, то не смогла бы больше контролировать себя. – Считаешь ты или не считаешь, что мы разошлись, – это твоя проблема. Но это факт. По английскому закону – мы в разводе.

Она все-таки заставила себя спросить:

– Почему ты здесь, Стефано? – но ожидаемого ответа не последовало.

Молчание затягивалось. Взгляд его темных глаз медленно и вначале бесстрастно скользил вниз по ее телу, но потом задержался на ее груди, которую подчеркивал жесткий лиф купальника. Затем его взгляд с интересом остановился на плоском животе, опустился еще ниже, и загоревшиеся глаза стали разглядывать плавные изгибы ее обнаженных бедер.

Щеки Крессиды пылали от его дерзости.

– Насмотрелся? – съязвила она, зная, что ему это не понравится.

Стефано цинично изогнул губы.

– Вряд ли, – пробормотал он. – По-моему, я почти ничего и не увидел. Но другие… эти… – тут он произнес что-то по-итальянски.

Этого слова Крессида никогда прежде не слышала.

– Извини, не поняла? – Она надменно подняла брови.

Его глаза сузились.

– Ты могла бы назвать их своими воздыхателями, – прошипел он.

– Воздыхателями? – презрительно передразнила она его. – О чем ты говоришь, черт возьми?

– О тех, кто пришел поглазеть на тебя.

Она громко засмеялась.

– Перестань, Стефано, я вполне прилично одета.

– Тебе они нравятся? – неожиданно спросил он тихим голосом, внушающим опасение.

Она растерялась.

– Кто – они?

– Мужчины в зрительном зале, которые смотрят на тебя, хотят, чтобы ты оказалась рядом с ними ночью, в постели. Это волнует тебя? Да?

Она хотела было просто отвернуться, но он остановил ее, слегка дотронувшись до ее руки. Крессиду это легкое прикосновение не обмануло – за ним скрывалась железная воля.

– Ведь так? – настаивал он. – Тебе нравится, что они смотрят на твою… грудь?

Крессида задохнулась, когда он протянул руку и, как бы между прочим опытным движением обведя вокруг соска, накрыл ею грудь. Когда дело доходило до ласк, по многолетнему опыту и благодаря инстинкту, который никогда ему не изменял, Стефано знал, как удержать ее в своих объятиях. У Крессиды подкосились ноги, когда удовольствие, которое доставил ей Стефано, пламенем охватило все ее тело… Это было так давно. Так давно…

Он молчал, как будто чувствовал, что слова стали бы помехой и вернули бы их к действительности. За него говорили пальцы, с волнующей осторожностью двигаясь по тонкой ткани купальника. Он медленно наклонил голову и с наслаждением поцеловал ее шею, потом нежно коснулся языком мочки уха и наконец завладел ее губами, заставляя Крессиду поверить, что его желание так же пылко, как и ее. Презирая свою слабость, она отдала себя во власть этого поцелуя, отвечая Стефано поцелуем, полным давно сдерживаемой страсти, будто он был последней истинной ценностью в мире.

Даже в худшие времена, а таковых было предостаточно, Стефано всегда обладал способностью вызывать у нее ответное чувство. Он был ее учителем, ее наставником. Он научил ее искусству любви, и тут никто, никто не мог его заменить.

Стефано вновь заговорил:

– И вот