Ченслер [Жюль Верн] (fb2) читать постранично, страница - 2

маневрами под командой помощника капитана.

Чтобы покончить с перечислением лиц, находящихся на борту «Ченслера», следует назвать буфетчика Хоббарта, негра-повара Джинкстропа и также упомянуть о пассажирах.

Пассажиров, включая и меня, восемь человек. Я почти не знаю их, но однообразная жизнь на корабле, мелкие повседневные случайности, близкое соприкосновение на тесном пространстве, естественная потребность общения, любопытство, присущее каждому человеку, — все это в конце концов нас, вероятно, сблизит. До сих пор суматоха, неизбежная при посадке, хлопоты по устройству, необходимому для двадцати — двадцатипятидневного плавания, и всевозможные другие дела отдаляли нас друг от друга. Вчера и сегодня даже не все вышли к столу в кают-компании, — возможно, что некоторые пассажиры страдают морской болезнью. Словом, я не всех видел, но знаю, что среди нас есть две дамы, занимающие каюты в кормовой части судна.

Вот список пассажиров, взятый мной из судового журнала:

Мистер и миссис Кир, американцы из Буффало;

Мисс Херби, англичанка, компаньонка миссис Кир;

Господин Летурнер с сыном Андре, французы из Гавра;

Уильям Фолстен, инженер из Манчестера, и Джон Руби, торговец из Кардиффа, — оба англичане.

Дж.-Р.Казаллон из Лондона — автор этого дневника.

3. ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ СЕНТЯБРЯ

Привожу текст коносамента капитана Хантли, иначе говоря документа, в котором засвидетельствован факт погрузки товаров на «Ченслер» и перечислены условия их доставки.

«Бронсфилд и K°, комиссионеры. Чарлстон.

Я, Джон-Сайлас Хантли из порта Данди (Шотландия), капитан судна „Ченслер“ водоизмещением в девятьсот тонн или около того, находясь в настоящее время в Чарлстоне, с тем чтобы при первом попутном ветре отбыть с помощью божьей прямым путем в Ливерпуль, принял от господ Бронсфилд и компания, торговых комиссионеров в Чарлстоне, одну тысячу семьсот тюков хлопка, стоимостью в двадцать шесть тысяч фунтов,^[1] все тюки в прекрасном состоянии, с клеймом и номером согласно прилагаемой описи; указанный груз я обязуюсь доставить в полной сохранности в Ливерпуль, если не приключится в море какой-либо прискорбной случайности, и сдать братьям Лирд или любому лицу по их приказанию, получив фрахт ровно две тысячи фунтов,^[2] как то указано в договоре о найме корабля, и сверх того возмещение убытков от могущих быть повреждений согласно существующим на это морским правилам и обычаям. В том, что принятые на себя обязательства будут выполнены, ручаюсь судном и всем своим достоянием.

В удостоверение чего и подписываю три тождественных коносамента. По приложении на одном из них подписи получателя остальные два теряют силу.

Составлен в Чарлстоне тринадцатого сентября 1870 года.

Дж.-С.Хантли».

Итак, «Ченслер» везет в Ливерпуль тысячу семьсот тюков хлопка. Отправители: Бронсфилд и K° из Чарлстона. Получатели: Братья Лирд из Ливерпуля.

Погрузка прошла вполне удачно, ибо судно специально построено для перевозки хлопка. Весь трюм заполнен хлопком за исключением небольшой его части, предназначенной для багажа пассажиров. Плотно уложенные при помощи ваг тюки лежат тесными рядами. В трюме не оказалось таким образом свободного места, что весьма выгодно для капитана судна, перевозящего груз.

4. С ТРИДЦАТОГО СЕНТЯБРЯ ПО ШЕСТОЕ ОКТЯБРЯ

«Ченслер» — быстроходное судно, без труда обгоняющее корабли такого же водоизмещения. С тех пор как ветер посвежел, за его кормой остается пенистый след, он тянется насколько видит глаз, словно белое кружево на синем фоне моря.

Волнение в океане не особенно сильное. Насколько я знаю, никто на корабле не страдает ни от бортовой, ни от килевой качки. К тому же пассажиры наши едут не впервые, и все они более или менее знакомы с морем. Поэтому за столом в часы трапез не пустует ни одно место.

Пассажиры постепенно знакомятся друг с другом, и жизнь на корабле становится менее скучной. Я часто беседую с французом, господином Летурнером.

Господин Летурнер — высокий человек лет пятидесяти пяти. У него седые волосы, в бороде проглядывают серебряные нити. На вид он безусловно старше своих лет — очевидно, ему пришлось немало выстрадать. Чувствуется, что и сейчас его снедает какое-то затаенное горе. Видимо, этот человек носит в себе неиссякаемый источник печали, что заметно по его слегка согнутому стану и по манере часто опускать голову на грудь. Он никогда не смеется, а если слегка улыбается, то только своему сыну. Взгляд его ласков, но словно затуманен слезами. Во всем облике старика — характерная смесь горечи и нежности, обычно же его лицо выражает безграничную доброту.

Можно подумать, что господин Летурнер в чем-то себя укоряет. И это действительно так! Но как не испытать глубокого волнения, узнав, какими, безусловно преувеличенными, упреками осыпает себя несчастный отец?