Через пустыню [Луис Ламур] (fb2) читать постранично, страница - 2

даже ходит поговорка: если швырнуть камень в кусты, обязательно попадешь в мальчишку-Сэкетта, а может, и в девчонку-Трелони, хотя про последних в поговорке не говорится. Не знаю, что бы мы, мальчишки-Сэкетты, делали без девчонок-Трелони.

Но теперь я думал лишь о том, как провезти свои старые седельные сумки через Мохаве до Лос-Анджелеса, продать золото подороже, накупить товаров подешевле и добраться обратно до рудников.

Я могу понять, когда обращают внимание на симпатичную женщину или на красивого мужчину, но я — невзрачный молодой человек, поэтому когда черноглазая женщина стала поглядывать в мою сторону, мне показалось, что дело нечисто.

Нельзя сказать, что женщины совсем не балуют меня вниманием… ну, по крайней мере, когда познакомятся со мной поближе, и нельзя сказать, что я не доверяю всем подряд. На свете много честных людей. Но слаб человек и легко довести его до греха, особенно если замешана женщина.

Однако я вез золото и поэтому подумал, что женщины вообще неравнодушны к золоту, а эта колдунья, наверное, разглядела его через кожу сумок. Хоть убей, не понимаю, что может делать такая женщина в Хардвилле. Судя по тому, что ее одежда запылилась не слишком сильно, она приплыла на пароходе, а не приехала на дилижансе или в фургоне.

Когда официантка принесла поесть, черноглазая девушка остановила ее вопросом:

— Дилижанс из Лос-Анджелеса еще не прибыл?

— Им понадобится новый дилижанс, — сказал я.

— Что вы хотите сказать?

— Он уже не подойдет.

Все посмотрели в мою сторону, и мне пришлось пояснить:

— Дилижанс попался мне по дороге, — сказал я, намазывая маслом кусок хлеба. — Погонщик убит… Две дыры в спине. Дилижанс лежит на боку на дне каньона, лошадей нет. Убиты еще двое… Пассажиры.

— Ты уверен? — Это спросил Харди.

— Стервятники уверены.

— Ты к ним не спускался?

— Подъехал на минуту или две, не больше. Кто знает, может, в скалах кто-то ждет с винчестером наготове.

— Это индейцы мохаве, — сказал чей-то голос, — или хуалапаи.

— Верно, нападавшие были в мокасинах, но это не индейцы. Я видел отпечатки мокасин команчей, а здесь команчей нет.

Все сразу заговорили, а я начал есть, довольный, что меня оставили в покое. Я и так слишком много наболтал. Кто-нибудь из нападавших вполне мог сидеть рядом со мной, хотя я по привычке кинул взгляд на обувку всех присутствующих, прежде чем войти. Вообще-то у человека в этом мире и без того достаточно забот, чтобы плодить их неосторожными словами.

Черноглазая девушка разговаривала с официанткой.

— Но если тот дилижанс поврежден, когда же будет следующий?

— Мэм, вам придется потерпеть. Следующий дилижанс по расписанию должен прибыть в четверг.

Сегодня понедельник. Я понял по лицу девушки, что ей надо уехать из Хардвилла как можно скорее, и дело было не в том, что ей не хотелось ждать следующего дилижанса в этой дыре: она просто-напросто испугалась. Губы ее побледнели, а красивые глаза расширились, словно она увидела призрак, возможно, свой собственный.

Она резко повернулась ко мне и сказала:

— Вы возьмете меня с собой в Лос-Анджелес?

А я как последний дурак возьми да брякни:

— Да!

Мужчине не стоит ругать себя, кроме, может быть, тех случаев, когда он понимает, какого же он свалял дурака, и в тот момент я себя крепко выругал. Подумать только, я сломя голову несусь в Калифорнию — то бишь в Лос-Анджелес — и вдруг ни с того ни с сего беру себе в попутчицы женщину, да такую, которой, судя по всему, придется еще и прислуживать.

Я натворил достаточно глупостей за сегодняшний день, но, может быть, последнюю удастся поправить.

— Вам понадобятся лошади, — сказал я. — У вас много багажа?

— Багаж я могу отправить дилижансом. В пути мне потребуются всего лишь два дорожных мешка.

— Если они не тяжелые, я могу погрузить их на свою вьючную лошадь, но вам еще нужны две верховые. Мы поедем быстро.

— Благодарю вас, — сказала она. — Если вы мне достанете лошадей, я расплачусь с вами в Лос-Анджелесе. У меня есть только билет на дилижанс и банковский чек на слишком большую сумму, чтобы обменять его здесь.

Я хотел было возразить.

— Мэм, — начал я, но седельные сумки тяжело привалились к ногам, и у меня появилось чувство, что она знает, что в них лежит. — Ладно, — сказал я и потерял последний шанс выбраться из этой передряги невредимым.

Надо сказать прямо: я расстроился. Вместо скорой поездки в Лос-Анджелес на двух сменных лошадях я взвалил на себя заботу о женщине, которая, возможно, и в седле-то не умеет сидеть.

Долив кофе из стоящего на столе кофейника, я случайно бросил взгляд на стойку бара. Там стоял мужчина, смотрел в мою сторону и прислушивался к разговору двух своих спутников. Кажется, я узнал того, что был покрупнее: высокого брюнета примерно моего роста и немного потяжелее. Это был красивый мужчина, который носил револьвер и, похоже, умел с ним обращаться. Он стоял спиной ко мне во весь разворот своих широких плеч… Надо думать, и кулаком он мог двинуть как