Модельер [Дмитрий Ахметшин] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Влад идёт дальше, периодически щёлкая зажигалкой. Вот и дальняя стенка… нет, ещё одна дверь, слегка приоткрытая.
Похоже на жилое помещение. Сравнительно небольшое, но сухое и тёплое, с выключателем на одной стене, черенком от лопаты и лысой метлой в углу. Со старым советским телевизором, повёрнутым экраном к стенке; с зарешёченным окошком под потолком, в которое был виден только снег. С кипой пожелтевших газет, которую венчала алюминиевая кружка. Видно, какой-то дворник облюбовывал эту каморку для собственных нехитрых нужд лет двадцать назад, да так и забросил. Кто знает, для чего этот телевизор?
Лампочка перегорела, так что пришлось возвращаться в парадную и заимствовать источник света оттуда. По трубам катилась с неповторимо приятным звуком вода.
Возле одной из таких труб в каморке Влад и расположился, вытащив предварительно из карманов сигареты, чтобы не помялись, ножницы, чтобы на них не наколоться, карандаш, две гелевых ручки и мятый блокнот, набор иголок, почти смыленный кусок мыла, кусок парчи и два куска льна, напоминающих носовые платки, и один настоящий носовой платок.
Он робко разложил всё это вокруг себя, словно пришёл в гости, но подсознание уже нашёптывало, что он задержится здесь несколько дольше.
Той ночью Влад приготовился к долгому бодрствованию: уставил в сторону крохотного окошка взгляд, готовясь уже ловить сквозь снежную пробку первые лучи рассвета. В голове бродили призраки вечернего скандала — он выдавил его, Влада, из дома, словно зубную пасту из тюбика. Никто не пытался его остановить — отец гремел дверьми, гремел стульями, оглушительно шлёпал тараканов, кажется, даже причиндалы у него в штанах заходились грохотом от возмущения. Матери как будто бы вообще не существовало. Как, впрочем, и всегда, когда дома накалялась обстановка.
Но сон неожиданно нашёл Влада — по сливным трубам он спустился к пареньку и деликатно постучался к нему в уши. Влад его впустил: ему так не хватало сейчас деликатности и покоя.
Это место стало его первой мастерской. Конечно, Влад не ушёл из дома так сразу и бесповоротно. Он, как брошенный кем-то речной голыш, ещё несколько раз подпрыгнул, срикошетив о водную гладь, прежде чем утонуть в самостоятельной жизни. Но в конце концов всегда возвращался в этот подвал. Будто наркоман, прикладывающий к лицу пропитанную эфиром тряпочку, Влад поворачивал огромный ржавый вентиль, веруя, что делает таким образом мир вокруг себя теплее, и вдыхал запах подземелий.
Отец отнюдь не был злодеем. Он сравнительно мало пил, не был эгоистом, как многие мужчины его возраста, комплекции, образования, напротив, он, пожалуй, слишком уж болезненно ко всему относился. И реагировал так, как может реагировать на неосторожно брошенный окурок взрывчатка.
Если сходить в гости к прошлому Влада, заглянуть в его детство, в песочницу, в которой он играл с другими детьми, можно частенько услышать, как меряются отцами. Маленький Влад со всей ответственностью мог сказать:
— Папа сделает меня самым сильным. И я поколочу вас, и ваших пап тоже.
Случалось это не так уж часто. Скорее, Влада можно было застать за (или под) столом с цветными карандашами, чем в песочнице с другими детьми. Или рассматривающим какой-нибудь аляповатый журнал с цветными карандашами. Именно это отца и бесило. Словно чувствуя тонкий аромат волшебства, веретеном закручивающийся вокруг его сына, он орал из своей комнаты:
— Иди-ка на турник, малой.
Мама могла бы сказать, что ему только семь лет, и до турника он не достанет не то, что в прыжке — даже во время своих полётов во сне. Но она, по обыкновению, молчала. А к турникам и прочим продольно-поперечным железякам Влад до конца жизни проникся отвращением. Они являлись ему иногда в кошмарах как части его тела, заржавевшие, склизкие, отдающие при любом движении вибрацией в виски.
Так что, чтобы лохматые кусты раздора начали плодоносить, не нужно было готовить землю. Она и без того готова была питать и питать. Двое мужчин в одной семье — подрастающий с одной стороны и неумолимо стареющий и теряющий влияние с другой, — чьи чаяния и стремления направлены в разные стороны, не могли не привести к катастрофе.
Когда Влад окончательно ушёл из дома, он не так много думал о родителях, как, может быть, им того хотелось. На тетрадном листе общества в клеточку, соответствующую этой семье, он изначально не вписывался. Но всё же иногда думал.
В первую очередь Владу не хватало отца таким, какой он бывал во сне. Мальчик любил их долгие пространные разговоры и надеялся, что отцу тоже их не хватало. После часу ночи мужчина, работник подземки, сам превращался в подземелье, по трахее которого грохочут
Последние комментарии
3 минут 28 секунд назад
7 минут 43 секунд назад
5 часов 28 минут назад
1 день 17 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 15 часов назад