Ясное небо [Артём Артёмов Artem2s] (fb2) читать постранично, страница - 3

скучал по нему, хотя и правда, должен бы привыкнуть за пять лет. Особенность Н-ска — постоянная облачность. Эксперименты, что ли, над ними тут ставят. Погодная установка какая, а что. Местные даже внимания не обращают, привыкли. Погода как погода, в Лондоне тоже, говорят, туманы постоянно. В Питере солнца мало. Вот и в Н-ске так.

— Давай шустрее, Мага! — это Колян. Ничего подождут. Ребята тут хорошие, хоть он и опасался сначала, что с местными будут проблемы. Но Н-ск оказался городом добрым, приняли его не без трений, но нормально. Несколько фингалов и разбитых носов (один как раз Коляна) в счет не шли. И Мага тоже не обидное прозвище, а обычное сокращение от имени. С тем же успехом Колян может на «Коляна» обижаться.

Он не спеша плыл к берегу, глядя в лазурную глубину, и думал, что тут все-таки хорошо. Мать найдет себе кого-то, ему вроде как тоже кое-что улыбается. Кое-кто. Все будет хорошо. А к облачности он привыкнет, тем более, что бывают и тут такие вот ясные теплые дни, когда привычное синее небо смотрит на тебя. Будто это совсем не волны покачивают тебя, а оно, небо, качает в ладонях и ласково шепчет: «Ну как ты тут, соскучился? Не грусти все будет хорошо…» Укачивает, убаюкивает и зовет нырнуть и искупаться в нем, будто в теплой ласковой реке…

* * *

Кружку давно пора бы помыть, отстраненно подумал он, заливая кипятком башенку из кубиков рафинада и две ложки растворимого кофе. Неудобно уже, белые стенки стали коричневыми. С другой стороны, кто ему в кружку-то смотрит.

Ординаторская была небольшой, но уютной. Сегодня, впрочем, он будет пить кофе в коридоре, там, где окон поменьше. Можно, конечно, сесть спиной к окну. Тогда спину и затылок приятно грело летнее солнце. Но кроме солнца в спину смотрело еще и… это. Ощущение буравящего спину недоброго взгляда превращало и без того не сильно вкусный напиток в откровенную дрянь. Будто воды из лужи черпанул. В коридоре тоже были окна, но можно было отойти в дальний конец и любоваться ярким солнцем, разлитым по потертому линолеуму и выцветшей краске стен. Без опаски нарваться на лазурные проблески в окнах.

Он догадывался, что выглядит в такие дни немного странно. Взгляд в пол, стремление в любом помещении встать спиной к окнам, нежелание выходить на улицу, торопливость почти паническая, если все же пришлось выйти. Сердобольная Лиза советовала таблетки и отдых. Молодежь втихомолку потешалась. Это не страшно, привычно.

Пугали искры понимания в глазах пожилых. Понимание, сочувствие, вперемешку с равнодушием. Они догадывались, хотя бы смутно, хотя бы подсознательно. Не все, не постоянно, но иногда в их взглядах мелькало что-то. Нельзя дожить до седых волос в Н-ске и не понять, что происходит.

Но их пронесло. Не тронуло. И они предпочитают молчать и верить в совпадения. Большинство, наверное, просто убедило себя, что в Н-ске всё как обычно. Ну, погода чудит, тоже мне новость. В конце концов, ничего необычного не происходит. Все в рамках статистики и допустимых погрешностей. Он отхлебнул переслащенного кофе. Все в рамках разумного. Несчастные случаи с трагическим исходом.

Чтоб понять, что происходит, нужно посмотреть ему в лицо, окунуться, нырнуть… и вырваться в последний миг. Очнуться, услышав крик, рвануть руль, уходя от неизбежного. Неизбежного удара, звона, хруста, боли в грудной клетке и разбитом лице, в руке. В сердце. Потому что среди мешанины ломаного пластика и битого стекла, крови, осколков и обломков — он уже знал, что не успел. Уже жалел… Нет, не о том, что не успел уйти от удара. О том, что успел вывести из-под удара себя. Лучше бы вместе с ней, сразу…

Вынырнуть из потока воспоминаний его заставил звон — звякала ложечка в кружке с кофе. Дрожали руки.

* * *

Асфальт ровно шуршал под колесами, ярко светило летнее солнце, они были молоды и все еще безумно любили друг друга. А главное, вчера они точно узнали, что теперь их трое. Такое знаменательное событие в жизни молодой семьи решено было отметить пикником на природе, умеренным возлиянием легкого алкоголя (для нее, он-то за рулем) и неумеренным поеданием закусок средней степени тяжести (и вот тут он свое наверстает). Легкомысленная клетчатая юбочка и почти невесомая блузка жены предполагали не только гастрономическое наслаждение. Сейчас она закинула длинные босые ноги на приборную панель и хохотала над какой-то его незамысловатой шуткой. Юбочка совсем уж вызывающе сползла вверх, навевая мысли о том, что в лесок можно свернуть хоть сейчас.

Он любовался женой, стараясь не отвлекаться от дороги, и тоже улыбался. Немудреной шутке, ее смеху, редкому солнечному дню, собственным мыслям. И тому теплому, большому ощущению правильности всего происходящего, ощущению тихого семейного счастья, которое, будто большой, пушистый и ленивый рыжий кот, свернулось клубком в груди и сонно урчало, сжимая сердце мягкими лапами.

Лесок кончился, дорога нырнула вниз, спускаясь с холма, на котором стоял Н-ск, а впереди распахнулось небо — до