Полное собрание сочинений в 13 томах. Том 2 [Фридрих Вильгельм Ницше] (pdf) читать постранично, страница - 2

когда-нибудь смотрел на мир со столь же
глубоким подозрением, и не просто как адвокат дьявола по
случаю, но и в такой же степени, говоря на языке теологии,
как супостат, призывающий Господа к ответу; и кто хоть
немного догадывается о последствиях всякого глубокого
подозрения, об ознобе и трепете уединения, на которые
охваченный им осуждается любым решительным отклоне­
нием во взглядах, тот поймет и другое: как часто я пытался
укрыться где-нибудь, чтобы отдохнуть от себя, чтобы слов­
но на время забыть себя, - укрыться, к примеру, в почита­
нии, или во вражде, или под маскою научности, или в лег­
комысленном поведении, или в глупости; а еще поймет почему, когда я не находил того, что мне требовалось, я бы-

12

Человеческое, слишком человеческое. Том первый

вал вынужден вымучивать его себе, добывать его ложью и
выдумкой (а чем же еще занимались все поэты? и на что
иначе нужно искусство вообще?). Но что всегда было мне
нужнее всего для исцеления и восстановления сил, так это
вера в то, что я не настолько одинок, что вижу не один, волшебное предчувствие родства и равенства во взгляде и
жажде, отдохновение в доверии дружбы, когда можно не
мерить друг друга взглядом, не питать взаимных подозре­
ний, не задаваться вопросами, а наслаждаться передними
планами, поверхностями, всем доступным, самым доступ­
ным, всем, что имеет цвет и кожу, всем, что кажется. Воз­
можно, в этом смысле меня и можно упрекнуть то ли в «ис­
кусстве», то ли в изощренной двуличности: к примеру, за
то, что я совершенно сознательно закрывал глаза на Шопенгауэрово слепое влечение к морали, - в ту пору, когда
мои собственные глаза были уже достаточно на нее откры­
ты; как и за то, что я обманывал себя насчет Вагнерова не­
исцелимого романтизма, будто этот романтизм был нача­
лом, а не концом; как и насчет греков, как и насчет немцев
и их будущего, - и, может быть, из всего этого выстроится
целый длинный список? - но если даже это, положим, и
правда, а упреки в мой адрес совершенно справедливы, то
что вызнаете, что вы можете знать о том, сколько в подоб­
ном самообмане хитрого самосохранения, сколько в нем
расчета и высшей бдительности, - и сколько лживости мне
еще понадобится, чтобы я все вновь мог позволять себе ро­
скошь своей правдивости?... Но хватит - я еще жив, а жизньто ведь не выдумана моралью: она жаждет обмана, она жи­
вет обманом... но что это? неужто я уже снова принимаюсь
за свое - и, старый имморалист и птицелов, - делаю то, что
всегда и делал: говорю неморально, внеморально, с терри­
тории «за пределами добра и зла»? -

2

- Вот на такой-то лад я однажды, когда меня заставила нуж­
да, изобрел для себя и «свободные умы», которым посвяща­
ется эта меланхолически-мужественная книга, названная
«Человеческое, слишком человеческое»: таких «свободных

Предисловие

13

умов» не существует и не существовало, но тогда, повторяю,
они были нужны мне для компании, чтобы оставаться ве­
селым посреди всего унылого (болезни, уединения, чужби­
ны, acediai, бездеятельности): нужны как отважные компа­
ньоны и призраки, с которыми можно болтать и смеяться,
когда охота болтать и смеяться, и которых можно послать
к черту, если они наскучат, - как компенсацию за отсутствие
друзей. Что некогда подобные свободные умы смогут поя­
виться, что среди завтрашних и послезавтрашних сыновей
нашей Европы будут такие веселые и отчаянные парни, во
плоти и наяву, а не в виде призраков и актеров театра теней,
который устроил для себя отшельник, - в этом я хотел бы
сомневаться менее всего. Я вижу, как они уже подходят, мед­
ленно, медленно; и, быть может, я сделаю кое-что, дабы уско­
рить их приход, если заранее опишу, какими судьбами они
возникнут, какими путями они, как я вижу, придут? - -

3

Можно предположить, что центральным событием для ума,
которому суждено некогда достичь полной зрелости и сла­
дости в типе «свободного ума», станет великое развязывание,
и что дотоле он тем более был умом связанным и казался
навсегда прикованным к своему углу и столбу. Что вяжет
всего сильней? Какие путы порвать почти невозможно? Для
людей высокой и отборной души это будут обязанности глубокое почтение, свойственное юности, податливая ро­
бость перед всеми объектами традиционного преклонения,
перед всем достопочтенным, благодарность за почву, из
которой они выросли, за руку, которая их вела, за святили­
ще, в котором они научились боготворить, - и сильнее все­
го их будут вязать, прочнее всего обязывать сами моменты
их экстаза. У связанных на такой лад великое отвязывание
приходит внезапно, подобно сотрясению почвы: юная душа
бывает потрясена, оторвана, вырвана с корнем, - и сама не
знает, что с нею происходит. Какой-то порыв, какой-то на­
тиск овладевают ею с неодолимою силой приказа; в ней проI мрачного настроения (лат.).

14

Человеческое, слишком человеческое. Том