Ансель; 3712 [Лиса Самайнская] (fb2) читать постранично, страница - 14

благодаря одному длинному языку, щебечущему про чудо-цветы. Ему удалось лишь вырвать начало заметки:

«Радиоактивные… изменяя саму его суть. Ниже прилагаю описание найденного тараксакума…»

Исследования могли попасть не в те руки.

Ему оставалось только бежать. От допросов, дознаний, экспериментов и опытов — от открытых глаз и извивающегося тела, что теперь врезались в памяти, не давая покоя. Надежда была лишь на новый город, что начали воздвигать с нуля на обезопасенной и зачищенной территории. Город, в котором у людей будет мирная жизни,

Он отправился туда, не раздумывая.

Дорога. Сон. Отдых. Дорога.

Это продолжалось несколько дней, пока укусы и царапины не стали жечь.

Сидя на полу в окружении живых цветов — его последняя надежда на спасение или тихую смерть — и кашляя кровью в каком-то заброшенном здании, не дойдя до города. Он осознал, что его путь закончен. Споры проникли уже в кровь. Дышать в маске стало невозможно, пришлось ее снять. Легкие сжало в тисках.

Он чувствовал всё: как изнутри его пожирают, прокалывают тысячами игл; бесконечный кашель, не дающий возможности сделать вдох — боль стала ещё одной частью тела. Он не мог ни спать, ни дышать, ни шевелиться. Конечности не слушались.

Ему хотелось лишь умереть.

Очередной приступ — и сознание его покинуло.

На несколько лет.

* * *

С того дня Анселя постоянно рвало чем-то черным и слизким. Его будто изнутри разрывало от кашля. Эти два дня были сродни аду на земле. Парень вечно дрожал и хрипел. Из глаз лились беззвучные слезы. Он толком не мог даже говорить.

Исааку было ещё тяжелее — у Лорены начались схожие симптомы.

Родители, раннее отпускавшие своих чад, видимо, в целях воспитания («Побегают немного и прекратят!»), теперь не понимали, что происходит с ними двумя. Девушка перестала выходить из дома, ссылаясь на отравление, но брат понимал, что дело в чем-то другом. Несмотря на свое состояние, она старалась как можно чаще быть с Анселем. Пару раз он слышал крики парня от боли, а затем и его громкую брань.

Протирая его лицо полотенцем, Лорена сидела на раскладушке. Ее плечи вздрагивали.

Исаак присел возле сестры, заглядывая ей в глаза и в очередной раз спрашивая:

— Лора, что с тобой?

Он никак не ожидал прорвавшийся сдерживаемый долгое время поток рыданий. Лорену трясло всем телом.

— Ансель, — она громко всхлипывала, задыхаясь от плача, — споры… Оно как плесень…

— Тише, тише… — он крепко прижал сестру к себе, нервно поглаживая по голове.

— Он умирает, — Лорена крепко сжала кофту брата на спине, — нас… Надо уводить отсюда…

— Успокойся, всё хорошо…

Безмолвный плач. Всхлипы затихли.

Тишина.

— Либо ты оставляешь ее в городе и убиваешь всех, — тихий обессиленный голос Анселя звучал как приговор, — либо, как и мы, умираешь в мучениях, сгнивая заживо изнутри.

Лорена молча развязала бинт на руке и показала брату. Рана ее не заживала.

Исаак в ужасе оттолкнул ее и сделал несколько шагов назад в темноту, ближе к выходу из сарая.

Под тусклым светом керосиновой лампы находились двое. Лежащий на кровати и сидящая подле него. Два мертвеца, способных истребить весь город.

— А если, — голос Исаака едва заметно дрожал, — если вас просто держать здесь? Если вы никого не укусите, не поцарапаете….

— Они вырастут из тел, — хрипло сказал Ансель.

— Их надо сжечь, — обреченно добавила Лорена.

Исаак отказывался воспринимать такую реальность. Хлопнула дверь сарая — в нем остались двое.

Двое умирающих.

Исаак бежал недолго. Споткнувшись, парень полетел аккурат на любимую клумбу сестры.

Он ненавидел цветы.

Схватив их, Исаак начал выдергивать их, рвать и топтать. Не думая ни о чем, он просто уничтожал все бутоны и ростки.

Возможно утром мама начнет ругаться. Но кого теперь это волнует?

— Почему вы нас не останавливали?! — парень закрыл голову руками, наклоняя ее вниз. — Зачем разрешали уходить туда?! Ну зачем?! Зачем ты поперлась туда?! Зачем решила его забрать?!

Зачем он согласился на всё? Потому что любит? Боится обидеть? Ценит больше своей жизни?

В гробу он видел такую любовь.

Можно сколько угодно обвинять родителей, Лорену, Анселя. Но это не отменит того факта, что он по собственному желаю сбегал за стену вместе с сестрой и согласился взять парня в город.

Одна глупая детская вылазка теперь стоила жизни его родного человека.

«На пятый приступ сожги мое тело»

Вспоминая мучения Анселя, сердце Исаака будто заледенело. Лорена тоже будет так мучиться? Его сестра будет так же кричать от боли? Ее глаза тоже потеряют свой блеск?

Беззвучные слезы еще никогда не казались настолько болезненными.

— Ансель, — шмыгая, позвала Лорена. Когда парень хрипло отозвался, она спросила:

— Почему ты раньше не сказал нам об этом?

— Лори, — он подавил в себе зарождающийся кашель, — я думал, что вы мои галлюцинации… Такое