Котенок. Книга 3 (СИ) [Андрей Анатольевич Федин] (fb2) читать постранично, страница - 2

посмотрела на Кравцову. Я заметил, что у Наташи порозовели щёки и уши.

— Я иду к директору! — заявила классная руководительница десятого «А». — Сейчас я всё выясню.

Она склонила голову и решительно зашагала к выходу: словно уже представляла, как вскоре выплеснет свою возмущение в кабинете начальника (который по совместительству был ещё и её мужем). Я почувствовал, как моё сердце ускорило ритм сокращений. Прижал к переносице мост оправы очков. Увидел: солдаты переглянулись и шагнули в стороны: пропустили учительницу. Снежка переступила порог — Белый тут же прикрыл дверь, щёлкнул замком. Звучавшие в школьных коридорах детские голоса стали тише. Чёрный прошёл к тому месту, с которого я совсем недавно вещал о советском паспорте. Он бросил взгляд на окно и повернулся лицом к классу. Его напарник замер у двери (будто загородил выход). Белый плотно сжал губы, снова сунул в карман руку.

— Наталья Кравцова здесь? — спросил Чёрный.

Школьники (едва ли не все и одновременно) снова посмотрели на Кравцову. Я заметил: щёки Принцессы были уже не розовыми, а едва ли не пунцовыми. Наташа устало вздохнула и словно нехотя подняла руку.

— Кравцова это я, — сообщила она.

Солдаты скрестили взгляды на Наташином лице. Рассматривали его внимательно, будто выискивали на нём знакомые черты. Школьники зашептались: я услышал слова «папаша», «полковник», «дурацкие учения», «Принцесса».

«Вовремя уехала Волкова, — подумал я. — Очень кстати случился этот фестиваль».

— Что вам надо от неё? — спросил Вася Громов.

Чёрный и Белый снова переглянулись. Чёрноволосый сдвинул переводчик-предохранитель, резко оттянул на автомате рукоятку затворной рамы. Вскинул автомат и трижды выстрелил в одиночном режиме в потолок.

Хлёсткие оглушительные звуки выстрелов заметались по школьному классу. В воздухе закружила похожая на снежинки мелкая белая крошка. Взвизгнула Лидочка Сергеева, сидевшие за первой партой пацаны выругались и вжали головы в плечи.

Белый вынул из кармана руку — я увидел зажатую в его пальцах гранату Ф-1. «Противопехотная, осколочная, оборонительная, — подсказала мне память. — Радиус разлёта убойных осколков двадцать пять метров». Вспомнил слова Свечина: «Солдаты их всех убили».

— Никто не дёргается! — прокричал светловолосый. — Все сидят спокойно!

Он ударил гранатой по выключателю на стене — погасил в классе свет.

Чёрный провёл стволом автомата — будто прочертил невидимую черту в воздухе над головами десятиклассников. Повертел головой. Дёрнулся, когда я поправил соскользнувшие к кончику носа очки; ткнул в мою сторону пальцем.

— Ты, очкастый! — сказал он. — Встал! Только медленно!

Я послушно приподнялся за партой. Мазнул взглядом по бледным лицам сидевших за соседними партами одноклассников. Показал солдатам пустые ладони.

— Окна зашторь! — приказал Чёрный. — Без резких движений! Шевелись, очкастый!

Он автоматом указал на ближайшее к нему окно. Зашёл за учительский стол. Направил своё оружие на стену — точно над головой Наташи Кравцовой.

— Все сидят спокойно! — повторил Белый. — Будете вести себя хорошо — останетесь живыми и здоровыми!

Он сдвинул на затылок шапку, смахнул со лба капли пота.

— Кто дёрнется, тот получит пулю в живот! — сказал Чёрный. — Стреляю я хорошо. Не промахнусь.

Я повернулся спиной к классу, одну за другой задёрнул шторы. Видел, как из окон младшего корпуса следили за моими действиями дети. Один из октябрят помахал мне рукой.

— Что вам нужно? — прозвучал позади меня голос Васи Громова.

— От вас — ничего, — прохрипел черноволосый солдат. — Сидите тихо. И мы вас не тронем.

Я задёрнул последнюю штору, приподнял на уровень груди руки, обернулся. Встретился взглядом с Белым. Светловолосый солдат по-прежнему дежурил около двери.

— Всё, — сказал я.

Чёрный проверил качество моей работы: убедился, что я не оставил щели между шторами. В дверь постучали: решительно, настойчиво. Белый шагнул от входа в сторону — указал приятелю на меня.

Темноволосый солдат пробежался взглядом по притихшему классу. Поправил оружейный ремень. Повернулся ко мне, сощурил глаза и поманил меня пальцем.

— Поди сюда, очкастый, — сказал он.

Солдат развернул оружие. Тёмный глаз автоматного дула посмотрел мне в живот. Я поднял руки повыше — будто пленный немец из советского фильма про Великую Отечественную войну. Шагал медленно, взглядом задевал лица одноклассников: будто делал фотографии на память. Заметил бриллианты слёз под покрасневшими глазами Лидочки Сергеевой. Увидел, что кровь отхлынула от лица Наташи Кравцовой — её щёки и уши почти побелели. Отметил, что Вася Громов не выглядел испуганным: парень хмурился, кривил губы, сжимал кулаки. А вот Лёня Свечин казался собственной бледной тенью. Он покусывал губы, вжимал голову в плечи, разглядывал замершего перед ним солдата. Но он не поднимал глаз на лицо Белого — всё больше