2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
пвоисходит — естественно…»
Сэнсей ничего на это не отвечает, и некоторое время они молчат, глядя друг на друга в упор, глаза в глаза.
«Сейчас Сэнсей ему врежет по мордам» — думает Роберт с мстительным удовлетворением.
СЮЖЕТ 31/9
И тут Тенгиз спрашивает шепотом:
— Кто это такое? — У него даже лицо осунулось.
— Лахесис, — говорит Роберт, криво усмехнувшись.
— Кто?
— Лахесис. Мойра. Мужеска пола мойра. Клото — прядет нить судьбы; Лахесис — проводит человека через превратности; Атропос — нить перерезает.
Тенгиз все смотрит и смотрит неподвижными глазами.
— А ты не врешь? — говорит он почти жалобно.
— Не знаю, — говори Роберт честно.
— Врешь, блин. Мойры ведь — женщины, разве нет?
— Это в Древней Греции они были женщины. А у нас в России — мужчины. Как видишь.
— Страшное какое, — говорит Тенгиз.
— Все такие будем, — говорит Роберт, — Подожди, не мешай.
Старики снова говорят, и теперь стало совсем уж непонятно, о чем речь.
«Вы напрасно меня испытываете, — говорит Сэнсей, — Я все равно не буду работать с вашей протеже».
'Это почему же?"
'Сто раз объяснял вам: я не работаю с женским полом".
«Обвати внимание: я бы мог сказать тебе то же самое. Слово в слово…»
«Вы просто кусок ржавого железа, — повторяет Сэнсей онемевшими губами, — Я вас ненавижу».
«Спасибо. Это, конечно, честь для меня. Но меня ненавидели люди и поквуче…».
Красно-черное лицо его светится самодовольством, а на лице Сэнсея не только ненависть, на лице еще страх.
…Какого черта? Сэнсей никогда никого и ничего не боится. Что еще за протеже? И вдруг он понимает: «Злобная Девчонка». Вот о ком они сейчас говорят. Опять. В третий раз уже.
«А поутру она вновь улыбалась перед окошком своим, как всегда. Ее рука над цветком изгибалась, и из лейки лилась вновь вода…»
Этот чернолицый дьявол хочет запустить в мир «всеизлечающее зло», а Сэнсей не хочет. Сэнсей боится. Просто боится, и все. А сволочь черномордая его шантажирует…
Он смотрит, как старики раскланиваются — старомодно-вежливо, с достоинством, дьявольски прилично. Он видит слова Лахесиса:
«Я по-пвежнему жду ответа».
И слова Сэнсея:
«Я вам уже ответил. Не смейте меня мучить…»
Или что-то в этом роде: губы у Сэнсея снова делаются словно замерзшие, онемевшие. Он выскакивает из машины, подхватывает Сэнсея еще на ступеньках, доводит до машины, помогает забраться на заднее сиденье.
СЮЖЕТ 31/10
— Ничего, ничего, — приговаривает Сэнсей невнятно, — Все в порядке. Я могу… Вполне…
Роберт пристегивает его ремнем, садится рядом с Тенгизом, пристегивается сам.
— Поехали, — говорит он Тенгизу.
И Тенгиз аккуратно и мягко разворачивает машину. (Лахесис все еще стоит у подъезда, страшное лицо его чернеет на фоне снежных подушек, прилипших к стенам здания, он держит руку в лениво расслабленном приветствии, как товарищ Сталин на Мавзолее).
«Кому нужны эти ваши мировые проблемы, — раздраженно думает Роберт, адресуясь к страхагенту-владельцу-Лахесису, — Оставьте мир в покое и займитесь собственными персональными делами. И всем сразу же станет легче».
Он понимает, что Сэнсей ни за что не согласится с этим простым рассуждением. Сэнсею ведь тоже не дает покоя этот мир, слишком неудачно скроенный, чтобы в нем просто жить, не пытаясь переменить выкройку. Но Сэнсею я верю. А Лахесису нет.
«Да, провались ты пропадом, неприятный старик, — думает Роберт, — Я вообще не верю тем, кто претендует проводить меня через превратности судьбы. Оставьте меня с моей судьбой наедине, и мы с ней как-нибудь да разберемся. В конце концов, я тоже согласен, чтобы мной управляли, но при условии, что я этого управления не замечаю»
Он понимает, что хорохорится. Ни черта не годен он разбираться один на один со своей судьбой. И никто из нас не годен, думает он. Даже Тенгиз-психократор. Сэнсей как-то сказал с горечью (в ответ на какой-то дурацкий упрек):
«А я сейчас все плохо делаю. Я даже сплю плохо».
Это и про нас про всех тоже. И особенно плохо все мы распоряжаемся своею судьбой. Да мы ею вообще не распоряжаемся. Совсем. Дилетанты. Никакошенького профессионализма.
СЮЖЕТ 31/11
Тут он отвлекается, потому что Сэнсей вдруг начал говорить, и голос у него резкий и незнакомый:
— Когда у нас мальчик назначен? — спрашивает он.
— Завтра, — говорит Роберт. — В десять утра.
— Я помню, что в десять утра. А нельзя — сегодня? Сейчас?
— М-м, не знаю.
— Нет времени, Роберт. Времени — нет. Позвоните. Устройте. Соврите что-нибудь. Чтобы через пару часов. Лучше — через час. Мы будем через час дома, Тенгиз?
— Через два, — говорит Тенгиз коротко.
— Отлично. Пусть будет через два. Соврите, что-нибудь, если понадобится.
— Хорошо, — говорит Роберт и достаёт мобильник. — Я попытаюсь.
— Соврите что-нибудь, — повторяет Сэнсей в третий раз. — Скажите, что обнаружились новые важные обстоятельства.
— Я совру, — обещает Роберт, набирая номер, — Не беспокойтесь,
Последние комментарии
2 часов 14 минут назад
16 часов 9 минут назад
17 часов 41 минут назад
21 часов 35 минут назад
21 часов 39 минут назад
1 день 3 часов назад