Рудольф Штайнер. Каким я его видел и знал [Герберт Хан] (fb2) читать постранично, страница - 3

прекрасную лилию, однако вынужден прежде заплатить за свое неукротимое стремление мнимой смертью. Потом он пробуждается, и, вступив с ним в брачный союз, прекрасная лилия освобождается от своего одиночества и оцепенения — все это предстает перед нами в чудесном действии, изобилующем яркими образными деталями.

В сказке проходит перед нами и много других персонажей. Мы узнаем о подземном храме, где в нишах установлены четыре статуи королей — из золота, серебра, меди и из сплава этих трех металлов. По ходу действия храм с королями поднимается на поверхность, к свету. И в то же мгновение фигура четвертого короля оседает бесформенной массой. Значительна роль во всей сказке таинственной зеленой змейки. Благодаря тому, что она жертвует собой, наконец — то строится прекрасный крепкий мост, соединяющий берега реки. Еще есть два блуждающих огня, которые играют отчасти веселую и забавную, а отчасти серьезную роль, способствующую пониманию смысла сказки. Они испытывают ненасытную жажду золота. Где только увидят они этот металл, его тотчас проглатывают — и приходят в хорошее расположение духа. Но потом они снова начинают хихикать, а то и громко смеяться, в результате поглощенные ими куски золота разбрасываются повсюду. Примечательно, что не всякое золото становится добычей блуждающих огней. Так, например, они не осмеливаются посягнуть на драгоценный металл золотого короля.

В самые важные моменты действия, рисуемого лишь грубыми мазками, как бы намеками, раздаются полные значимости слова: «Урочный час близок!»

Но даже эти намеки, не дающие полного описания происходящего, позволяют вполне отчетливо увидеть, что юноша, услышавший обо всем этом впервые, приходит в замешательство. Какое богатство образов по сравнению с нагромождением абстрактных понятий и бледных представлений, которые мы порой выносим с лекций… Сколько таинственного, не сразу постигаемого разумом там, где обычно господствует прозрачная, но бесцветная и шаткая логика. И я бы тоже почувствовал безысходность и пришел в замешательство, если бы не спасительное воздействие совершенно необычного приема, с помощью которого Рудольф Штайнер излагал все вопросы. Дело в том, что он сам на какое — то время воплощался в каждого из всех поочередно появляющихся многочисленных персонажей. Преображаясь, Штайнер наглядно выражал то, о чем он говорил. Мысли и знания, которые ему нужно было донести до нас, придавали звучанию его голоса, всей сути его речи каждый раз новую окраску, являя перед слушателями тонкую и живую игру. Именно подобная колоритность изложения и необычная пластичность мыслей способствовали пониманию вопроса и придавали всему нечто такое, чего не выразить несколькими словами. Это, скорее всего, можно было бы назвать привлекательной и добродушной доходчивостью.

Но особенно ободряюще действовал здоровый юмор, который при всей серьезности и величественности изложения временами прорывался наружу. Мне отчетливо вспоминается следующий эпизод. Рудольф Штайнер уже приступил к интерпретации символики сказки, внутреннего значения появляющихся персонажей, как бы ощупывая их легкими прикосновениями. Он обнажил скрытую истину, которую Гёте хотел выразить этой сказкой: с помощью нового высшего познания — оно находит свое выражение в самоотверженной жертве зеленой змейки — можно построить мост от одного берега реки к другому. То есть новое сверхчувственное познание, «урочный час которого пробил», позволяет связать мир чувств с миром духа. Вот в таком немаловажном контексте он, наконец, заговорил о блуждающих огнях, что постоянно проглатывают золото и снова повсюду его разбрасывают.

И тут Штайнер рассказал, как одно событие из веймарского периода его жизни помогло ему ясно понять, что же Гёте подразумевал под блуждающими огнями. В те годы он работал над изданием Полного собрания сочинений Гёте, осуществляемым по поручению великой герцогини Саксонской Софии. Ему персонально были поручены выпуск и комментирование естественно — научных трудов Гёте. Такая обязанность повлекла за собой необходимость частого посещения крупной библиотеки и работы в ней до позднего вечера. Как — то однажды вечером, рассказывал Рудольф Штайнер, он сидел там за письменным столом. Зал, в котором обычно трудились его коллеги и студенты, опустел. И тут неожиданно возле него появился служащий библиотеки, который легким покашливанием недвусмысленно дал понять, что хочет обратиться к нему с вопросом.

«Что вам угодно, мой дорогой?» — спросил приветливо Рудольф Штайнер.

«Господин доктор, — скромно и немного нерешительно произнес служащий, — я хочу вас спросить о том, что давно меня мучает. О том, чего я никак не могу уразуметь».

«Что ж, спрашивайте, мой дорогой. Может быть, я смогу вам чем — нибудь помочь».

Служащий доверительно подошел поближе:

«Дело вот в чем. Я ведь работаю и в тех помещениях, где находится основной каталог и размещены различные картотеки.