Последний из Двадцати [Алекс Рок] (fb2) читать постранично, страница - 2

закружились вокруг ствола, сплетаясь в боевое заклинание. Автоматон двигался циклично, входя в синхронизационный транс вместе со своим оружием. Молния застрекотала, изогнулась в воздухе, Рун успел раскрыть рот, вскинуть руки в защитном жесте. Молния врезалась ему прямо в грудь, пробила прятавшийся под курткой доспех, обожгла и отшвырнула. Ствол векового трещанника принял на себя тело чародея. Рун охнул, чувствуя, как что-то хрустнуло в спине и тут же отозвалось резкой колющей болью.

Бой ещё был не закончен. Грязно матерился разбойник с цепью, держась за окровавленное лицо; безуспешно пытался встать на ноги и молил собратьев о помощи здоровяк в капюшоне.

— Гус еганая, маг засратый! Я тебе твой знак так в гузно запихаю, что языком вычистишь, гнида, тварь! — голос у бандита с цепью оказался до безобразия хриплым. Обрывок цепи раскачивался из стороны в сторону и не обещал Руну ничего хорошего. И только автоматон был твёрд и спокоен — сложно было ожидать чего-то другого от механической куклы.

Жаль, подумал волшебник. Жаль, что он так далеко от Шпиля, иначе бы он раскидал этих паршивцев ещё на подходе, а в назидание обратил бы их в сапоги или ночные горшки. Сейчас же ему оставались только малые крохи былого могущества. Но ведь и их должно было хватить, верно? Видят Архи, он того не желал, его вынудили: ладонь незаметно скользнула в сумку. Пальцы быстро отыскали необходимое: сухая мана была мягкой, словно глина. Растёртая меж пальцев, она тут же потекла по телу чародея, даруя ему сначала облегчение, а потом и новые силы.

Романтик с большой дороги наступил на молочный клинок — тот, потеряв магическую концентрацию, побежал россыпью трещин, и через мгновение растёкся белой жижей. Крынка хрустнула под тяжелым сапогом, а сам разбойник склонился над Руном.

— Поколдуй мне, кляк, ну, давай, собака ты вшивая, голова кабанисья, ты… — разбойник не успел договорить, осёкся. Цепь в его руках обратилась в склизкую змею. Вскрикнув от ужаса, он попытался отшвырнуть её прочь, но та успела обвить руку несчастного. Зашипела, щелкнув раздвоённым языком, и принялась безжалостно жалить разбойника. Четвертый выстрел из малурита сорвался со ствола, но не возымел должного эффекта. Мгновенно оказавшийся на ногах Рун поймал сгусток руками: ладони обожгло, нутро затрясло от переполнявшей его энергии, но маг знал — отпускать нельзя ни в коем случае. Обуздав непокорную стихию, словно плетью Рун наотмашь рассек механическую куклу. Автоматон вздрогнул: магическая программа, царившая в его голове, сбилась с положенного настроя. В воздухе тут же запахло горелым — из противника повалил густой жирный дым. Рун глянул в сторону: сквернослов валялся в густой траве у поваленного дерева, устремив стеклянный взор в бесконечную мглу сегодняшней ночи. Змея с его руки скользнула прочь, поспешила спрятаться в камышах.

Скомкав молнию, словно бумагу, Рун отшвырнул её в сторону — она мячиком заскакала по земле, прежде чем иссякнуть и обратиться горстью горелых листьев на земле. Чудо, что не случилось пожара, пронеслось в голове мага, в следующий раз следует быть осторожней. И с молниями, и вообще…

— Поди прочь! Уйди, сволота, ты знаешь, кто я? — разбойник скулил, словно побитый пёс. Рун облизнул высохшие губы, нависая над ним дамокловым мечом. Набравшись смелости, лесной бродяга выхватил таившийся до этого за поясом нож, но Рун выбил его стремительным ударом. Кровь и злость, вперемешку с болью, кипящие в нём, действовали за него. Здравый смысл, теребя щуплый подбородок рассуждал, что вряд ли эта троица — тот самый призрак тракта. Тут справились бы и селюки с вилами, к тому же не троица, а двоица, потому что третий — автоматон и…

Автоматон…

Рун сообразил не сразу, а когда понял свою ошибку, скользнул в сторону — но поздно. Ошейник, словно живой, бросился на него, обвился вокруг шеи. Круглые, металлические бляхи неприятно впились в кожу, придушили, обожгли огнём. В ноздри парня ударил до тошноты знакомый запах. Нет ничего хуже для любого чародея, чем саффиритовая лазурь.

— Один из Двадцати? — послышался голос из темноты. Говоривший был краснокож, щупловат и старше своих подопечных. Незнакомец лучился уверенностью. Рывком он потянул на себя чародея, словно непослушного пса, и обмотал край верёвки вокруг дерева. Рун дёрнулся и ошейник откликнулся на его дерзость: придушил, заставил уняться. Чародей знал, что стоит ему вновь попытаться вернуть себе свободу, как его от макушки и до кончика пят пронзит нестерпимой болью. А если уж он вздумает сотворить заклинание…

— И что ты у них делал, парень? Чистил нужники? Может, чай по утрам подавал?

Рун хотел огрызнуться, но незнакомец пинком опрокинул его наземь. Юноша видел, как зло в темноте сверкнули глаза старика, а в его руке появился нож. Ловким движением он срезал кожу сумочного ремня, ногой отшвырнул пояс подальше: знал, что тот таит в себе как минимум тысячу и одну неожиданность и не хотел рисковать. В голову Руну лезла