Войга. Хроники [И. Сказитель] (fb2) читать постранично, страница - 3

произнес Глава, – тишина…

Все мужчины замолчали и прислушались. На их лица пала тень тревоги, а их тела сковало ожидание неминуемой беды, с которой каждый из них уже был до боли знаком.

Они свернули свой лагерь, водрузив малочисленные пожитки на, немного отдохнувших от долгой дороги, лошадей и выдвинулись в путь. На хмурых их лицах читались разные мысли: от жестокого осознания и принятия до злости и ненависти к тому, что им предстояло. Но в сердце каждого из воинов теплилась маленькая искорка надежды, что предательски не затухала, не имея даже и права на какую-либо подпитку в том мире, который был ведом только им.

На окраине поселения до них донеслись первые крики. Мужские и женские голоса сливались в один протяжный стон. Неожиданно из ближайшего к ним дома выбежала женщина в разорванной рубашке. Ее лицо было залито слезами, рот не смыкался, выпуская все новый и новый вопль отчаяния. В ее глазах на искаженном от страданий лице каждый из мужчин видел мольбу.

Она добежала до них и пала на землю. Она протянула одну руку вперед, но не смогла выдавить из себя не слова. Только крик, только боль, а теперь и отчаяние. Именно оно заставило ее кататься по зеленной траве и колотить то себя, а то и землю.

Глава первым сделал шаг вперед, приблизившись к ней и опустившись на колени. Он выставил над ней ладонь и на секунду закрыл глаза.

– Оно? – в нетерпении спросил одноглазый.

Мужчина поднялся с колен и, вытащив свой меч из пояса, всадил его в беднягу.

– Оно, – с грустью подтвердил Глава, изымая орудие из тела убитой. – И уже давно. Въелся в них по самое не хочу.

– Может, зря, – испуганным голосом спросил молодой парень. – Может, к Марьянке их свезем? Выходит?

– Кого можно будет спасти – заберем, а остальных… – он еще раз посмотрел на окровавленное лезвие своего меча. Сколько же отрицания было в этом приговоренном взгляде, – сам понимаешь.

– Когда же эта падла уже нажрется?! – с ненавистью произнес один из мужей.

– Никогда, – отрешенно ответил ему одноглазый и первым двинулся вслед за своим предводителем, навстречу истошным крикам ни в чем неповинных людей.

Картина, что предстала перед их глазами, была не нова для путников. Нет, они встречались с этим безумием уже ни раз. Но каждый раз она вызывала в них ненависть. Каждого из них она заставляла окунуться в печальные моменты собственного прошлого. Моменты, которые они рады были бы забыть.

– Все готово, всех собрали, – сообщил мужчина с перевязанной ладонью своему предводителю, который, облокотившись на забор, наблюдал, как солнце медленно исчезало в зареве багрового заката.

– Иду.

Они подошли к бревенчатому загону для скота, где были собраны оставшиеся живые жители этого поселения. Кто-то был привязан к столбам изгороди, а кто бешено метался по всему загону. Некоторые катались по грязной земле, натыкаясь друг на другу, разрывая собственную одежду вместе с кожей, а иногда в беспамятстве колотя и лежащего рядом соседа.

Глава поморщился:

– Почему не всех связали?

– Так это… Веревок не хватило, – попытался оправдаться мужчина.

– А в деревне сыскать еще не догадались?

– Так… Собрали все, что было, – он виновато потупил взор.

Предводитель вздохнул, пытаясь вместе с воздухом выпустить из своей груди и тягучую грусть.

– Их слишком много, – вымолвил он, словно пытаясь уже заранее найти себе оправдание.

– Да, – согласился Ратибор.

– А капли собрали?

К Главе подошел одноглазый и с виноватым видом протянул тряпичный небольшой узелок:

– Все, что нашли.

Он развернул его перед ним, демонстрируя малую находку в виде трех светящихся голубым сиянием камней.

– Мало, – словно приговор произнес предводитель и с угрюмым видом взглянул на истязаемых неведомыми страданиями людей.

– Разбрелись по ходу, гады, – с ненавистью прошипел Ратибор.

– Это плохо? – испуганно спросил самый молодой из них.

Глава с грустью посмотрел на светловолосого парня и, похлопав его по плечу, двинулся вперед.

– Братцы, – обратился он к своим соратникам, которые даже не подняли глаз в его сторону, словно уже знали, что именно он собирался им сообщить. – Я обещал вам, что после Лычегды мы отправимся домой. Но… Я не смогу сдержать этого слова. Сила Турофея не дремлет, вы видите, что творит этот ирод? Не в праве мы, братцы, отворачиваться от нашего боя. Надо землю спасать, людей спасать! Тех… – он сделал небольшую паузу и, словно извиняясь, добавил, – что мы еще в силах спасти.

– А этих? – спросил молодой, чей голос сейчас прозвучал подобно отрицающему писку.

– Их уже не сможем, – все с той же грустью ответил ему Глава.

– Но как же так? – не унимался тот. – Вы даже их не проверяли! Вы даже не посмотрели на них! Может кому-то еще можно помочь!

– Хватит, Степан! – оборвал его нарастающее негодование одноглазый. – Тут уже ничего не попишешь.

– Как же не попишешь?! – парень уже пыхтел от злобы. Нет, он не мог принять такого решения. Его молодая душа напрочь отказывалась верить в