Странник в Закулисье [Владимир Алексеевич Колганов] (fb2) читать постранично, страница - 42

собой! А как иначе?

– Весьма похвально, весьма! Это и наша принципиальная позиция! – и тут же сделал резкий переход от комплиментов к обвинениям: – Тогда зачем замышляли госпереворот?

– Неужели?

Сеня и впрямь был очень удивлён: «Откуда они всё узнали? Ведь Закулисье находится за пределами реальности. Да и какое им дело до того, что там творится?» Попробовал решить загадку так:

– Разве за мысли у вас теперь уже сажают?

– За мысли – нет. Но у нас есть документальные свидетельства.

– Любопытно, откуда вы их получили? С того света, что ли?

Тут уже удивился тот, кто вёл допрос:

– Вы что имеете в виду? Если Новый Свет, то америкосы явно ни при чём, мы теперь без их помощи обходимся.

«Похоже, разговор зашёл в тупик. Ну можно ли что-то объяснить человеку, который мыслит такими категориями? Надеть бы ему на голову петлю, тогда не исключено, что поумнеет… Эх, если бы каждый человек прошёл через то же, что и я, тогда и вопросов никаких не возникало бы».

Судя по всему, у следователя было своё мнение. Он достал из папки какой-то документ и зачитал из него отрывок:

– "В романе содержатся явные признаки клеветы на руководителей нашего государства. Автор пишет, что Забубенье готовит вторжение на территорию Закулисья…" – он поднял голову и посмотрел на Сеню: – Вы это писали?

Такое может привидеться только в кошмарном сне. «Господи! Ведь то же самое уже было, но не здесь, а там! Только тогда его обрабатывал не этот – сначала комиссар полиции в Забугорье, а потом Дружинский. Опять хотят завербовать? Да сколько можно издеваться над писателем?!» Впрочем, есть одна зацепка.

– Простите, под Забубеньем вы понимаете Россию? С чего бы вдруг?

– Так ведь на ней всё сходится. За исключением некоторых деталей, один к одному! Вы, конечно, названия стран зашифровали, однако нас не проведёшь… Вот только с Закулисьем непонятки – какое государство вы имеете в виду?.. Молчите? Ну ничего, сами разберёмся.

Сеня сделал ещё одну попытку:

– Но это же роман!

– Не важно. Суть дела не меняется от того, где вы это написали – на дощатом заборе или в телеграм-канале. А тут и вовсе свежеотпечатанная книга! Тираж, конечно, мы изымем, но где гарантия, что роман уже не разошёлся по рукам?

– Я ничего такого не делал! Есть договор с издательством, там это категорически запрещено.

– Охотно верю. Тогда перейдём к следующему пункту обвинения. Кто дал вам деньги на аренду помещения, на покупку оборудования для типографии?

– Никто не давал. Я взял их со своего личного счёта в банке.

– Ладно, смотрим следующий документ. Там чёрным по белому написано, что деньги вы получили из Европы. И что это означает? – следователь не стал дожидаться ответа и продолжил: – А это означает, что грязный пасквиль вы написали по заказу наших злейших врагов.

«Выходит, роман они прочитали и всё поняли, иначе не назвали бы роман пасквилем. Но тогда первое обвинение со вторым не сходится! Если пасквиль, тогда при чём тут госпереворот?.. Впрочем, даже если доведут дело до суда, там меня никто не станет слушать. Вот ведь вляпался!». А вслух сказал:

– «Газпром» тоже получает деньги из Европы.

– Так то «Газпром», а вы всего лишь некто Околотков. Да и пасквилей газодобытчики не пишут.

– Это ещё надо доказать, – пробормотал Сеня как-то неуверенно, видимо, уже из последних сил.

– Ну знаете ли!

Похоже, следователь исчерпал все свои резоны, и вот, достав из папки ещё один документ, протянул его Сене:

– Здесь не хватает только самой малости – вашей подписи под протоколом. Так что, будем признаваться?

Сеня замотал головой, а из его горла вырвался заунывный стон, совсем как у загнанного зверя, попавшего в ловушку… Следователь сжалился и прекратил допрос.

А ночью в камере Сеня услышал голос:

– Смирись! Ты бессилен что-то изменить. Жизнь так устроена, что кто-то властвует, а кто-то должен подчиняться, даже если ему что-нибудь не нравится. А потому что всем не угодишь!

– Ну допустим, подпишу признание. Так меня на двадцать лет в Мордовию отправят!

– А я что могу сделать?

– Помогите!

Сеня услышал тяжкий вздох:

– Ох, не люблю я, когда на меня навешивают чьи-то проблемы, как на вешалку. Но тут особый случай, и я вынужден вмешаться.

– Устроите побег?

– Это не в моих силах.

– А что тогда?

– Приму покаяние. Ты же не отрицаешь, что написал то, в чём обвиняют?

Сене уже надоело спорить: «Да ладно, будь что будет. Но Ирен… Не хочется, чтобы тоже пострадала». Так и сказал, и тут же получил ответ:

– Об Ирен не беспокойся. Она снова на задании…

«Похоже, здесь все против меня!» К такому выводу пришёл Семён Васильевич и перевернулся на другой бок, ещё надеясь, что вот завтра он проснётся, и всё будет совсем не так, как сегодня, и настанут другие времена.