Сергей Павлович Королев [Михаил Федорович Ребров] (fb2) читать постранично, страница - 2

физически, умеющий постоять за себя, ценится богатый… Но вот о чем думается. Одних мускулов и мешков с дензнаками мало, воля тоже определяет еще не все. Сила мысли, сила интеллекта, знаний подвигают человека к совершенству, делают его мыслящей личностью. Если он имеет веру и убежденность, основанную на фактах, если он к тому же наделен гуманизмом, следует чеховскому: «В человеке все должно быть прекрасно», — он становится непобедимым.

И последнее. О человеке можно знать многое, но не все. Быть может, эта книга поможет читателю узнать об академике Сергее Павловиче Королеве, главном конструкторе ракетно-космических систем, дважды Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской премии несколько больше, чем было известно ранее. О человеке, у которого обычная, как у многих, биография и, повторю, необыкновенная судьба. При жизни он собирал вокруг своего имени легенды. После смерти в 60 лет оставил потомкам ключи к ним — космические проекты, которыми гордится все человечество.

ТАЙНЫ ЭС-ПЭ

Немного ретроспективы. — Детство. — Наедине с небом. — «Математика — это поэзия». — Выбор. — Первый старт

Вечер был тихий, безветренный. В темнеющем небе появилась полная луна. В ее бледно-голубом свете все вокруг представлялось неестественным, словно театральные декорации: высокие мачты громоотводов, застывшие поодаль заправочные цистерны, отливающая серебром железнодорожная колея, повисшие над всем этим легкие облака, устремленные к звездам могучие фермы и между ними — остроносая ракета, увенчанная обтекателем. В свете луны она была похожа на хрустальный шпиль или минарет. Динамик громкой связи издавал хриплые звенящие звуки. Шум насосов напоминал стоны кита, застрявшего в иле. На металлических фермах обслуживания, на разных ярусах суетились стартовики. Руководивший заправкой офицер рассекал воздух ладонью с яростью праведника, отбивающегося от полчища иноверных. Королев улыбался, наблюдая эту картину.

— Сергей Павлович, пора в бункер, — предупредил Леонид Воскресенский, заместитель главного конструктора по испытаниям.

Королев кивнул и тяжело зашагал вниз. За ним потянулись остальные.

Массивная, с рычагами закрутки защитная дверь, узкие коридорчики, тесные помещения, заставленные блоками аппаратуры. У трех перископов — Королев, Воскресенский и подполковник Александр Носов, по военной терминологии — стреляющий. У «красной кнопки» пультового устройства лейтенант Борис Чекунов. Динамик с едва заметной задержкой повторял предпусковые команды.

— Опустить фермы!.. Готовность десять минут, — звучало отрывисто и чуть торжественно.

Томительные секунды ожидания. Королев, привыкший к пускам, ненавидел эти последние секунды. Они давили на психику, рождали тревогу, мешали сосредоточиться.

— Готовность одна минута!..

И наконец — долгожданное:

— Пуск!

Команда «Контакт подъема!» прошла в 21.01 по местному времени. Это на два часа раньше, чем в Москве. Потом было неудержимое буйство огня. Клокочущий над степью грохот. Носов вел отсчет полетного времени. Его голос тонул в гуле огненного смерча, вырывающегося из сопел двигателей. Дрожала земля, дрожал бетонный пол бункера, звенело в ушах. Ракета быстро набирала скорость и высоту.

— Шестьдесят секунд, полет нормальный. Восемьдесят секунд… Сто…

Хронометры зафиксировали 103,6 секунды, когда вдруг сработала система аварийного выключения, и ракета упала в районе нескольких сот километров от места старта.

Все ждали реакции Королева. Главный конструктор, к удивлению многих, держался спокойно. «Надо составить круглосуточный график работ и как можно быстрее разобраться со случившимся», — предложил он председателю госкомиссии. Началась напряженнейшая, требующая огромного внимания, кропотливая, изнурительная работа по расшифровке записей на фотопленках, магнитных и бумажных лентах, нужно было чертить графики и таблицы, миллиметр за миллиметром «носом» исползать двадцать километров телеметрии, чтобы выявить и понять поведение в полете всех бортовых систем, каждого механизма и агрегата и найти «виновного». Непременно найти, чтобы продолжить испытания.

Государственная комиссия, которую возглавлял «человек Устинова» (так называли тех, кого «двигал» влиятельный в государственных и партийных верхах Д. Ф. Устинов) Василий Михайлович Рябинов, обсуждала предварительные результаты расследования уже на третий день после случившегося. Споры были жаркими, предположения — от разумных до нелепых и даже бредовых. Когда страсти улеглись, в итоговом акте появилась запись: «Авария произошла из-за неполадок в работе блока «Д»; пожар и разрушение требопроводов привели к тому, что ракета потеряла устойчивость…»

До разделения ступеней не хватило каких-то десяти секунд.

Но это потом. А в тот вечер запуска на полигоне был большой «гудеж». Ликовали часов до трех ночи. И разработчики, и испытатели, и стартовики.