Армагеддон [Алексей Николаевич Гаранов] (fb2) читать постранично, страница - 2

большую дозу. И где нормальный человек питается добром и милосердием, здесь также питаются славой. А как же без них, без слуг народа? Народ ведь глуп, им надо править, нужны мудрые лидеры, вот они и есть их пастухи и правители. Они же особенные, работящие, закаленные в боях победители! И за это они получают свои долгожданные «лайки». Остальных же на помойку, нечего мешаться под ногами! Вы неудачники и не заслужили место под солнцем! Мизерные зарплаты и пенсии, отвратительные условия проживания и такое же лечение – вот ваш удел.

«И как потом вылечить человека, поверившего в божественного себя?» – размышлял Андрей. «Свергнуть как Нерона? Как вернуть ему совесть»?

От боли в голове он растер виски. «Вот бы выслать их всех туда, где всего в избытке и закрыть для них остальной мир! Как бы они там жили, да и выжили бы? Остров прожжённых лгунов, хороший вышел бы сюжет! Но смогут ли они там измениться»? Андрей знал, как тяжело дается ломка такого пациента.

Его собственный метод работы строился на гуманизме, такую психологию еще называли экзистенциальной, смысловой, духовно-ориентированной. Тут тебе ни психоанализа, ни гипноза, ни всяких модных телесных практик. Только разговоры о четырех жизненно важных вещах: смерти, одиночестве, свободе и смысле существования. Андрей любил своих учителей, Кьеркегора, Бьюдженталя, Франкла, Роджерса и еще живого Ялома. Последний был даже не просто практик, а писал и мировые бестселлеры, где глубоко затрагивал нравственные темы. Этакий современный Достоевский. «Странное дело», – думал Андрей, – «Ни одно приличное литературное произведение не обходится без глубокой морали, люди с удовольствием это читают, но как быстро все забывают в реальной жизни. Не все люди, конечно, подвержены этой гонке обмана», – считал Андрей. «Попадаются и честные, идейные и достойные. Они служат своим идеалам, им верят. Но карьера их чаще всего не успешная, система таких наверх не продвигает. Вокруг всегда стоят обманщики, и их там большинство. И что им там тогда делать, белым воронам? Там идет закоренелый процесс – лоббирование и заработок. Некогда там по закону совести жить. Закон, он ведь для тех, кто внизу, а для правящей касты он не писан. Да и кто посмеет их контролировать. Даже в Штатах, несмотря на всю систему противовесов и свобод, знаменитости и политики, хоть часто и попадают в скандалы, все же выходят сухими из воды. Надо же, как сказано, сухими из воды! Это же как в сказке,» – подумал Андрей и уселся за свой стол.

Он обвел взглядом рабочий кабинет. Все, как всегда, все на своих местах. Андрей любил порядок. Офис он снимал в Москве на Новослободской улице, рядом с метро, в небольшом бизнес центре. Кабинет с маленькой прихожей, два кожаных кресла со столиком, шкаф с книгами, рабочий стол, вот я вся обстановка. Над столом висел любимый портрет Эйнштейна, с высунутым языком.

Андрей вспомнил историю про этот снимок. Когда великому ученому исполнилось 72 года, он праздновал день рождения в одном из зданий Принстонского университета, где работал консультантом. Устав от внимания и гостей, он решил тогда отправиться домой, и садился уже в автомобиль с женой и другом, когда фотограф захотел сделать снимок. Увидев изможденное от усталости лицо Эйнштейна, он попросил того улыбнуться, на что нобелевский лауреат просто показал язык. В редакции долго решались и все же опубликовали этот снимок, который взял, и понравился ученому. Фото лица Эйнштейна стало символом своего времени, а Эйнштейн стал рассылать его друзьям в виде подписанных открыток, стоимость которых сейчас доходит на аукционах до 100 тысяч долларов за штуку!

В углу офиса Андрея стоял маленький аквариум с рыбками, подарок одного из пациентов. Ухаживать за ними он так и не научился, и это делала за него уборщица, которая была очень благодарна ему за помощь в воспитании сына, того еще разгильдяя. Андрей не раз проводил с ним мудрые беседы, что позволило тому встать на путь истинный и даже уйти добровольно служить в армию.

Обходилось Андрею его пристанище в тридцать тысяч рублей в месяц, что было совсем не в тягость. Помогли в этом связи одного богатого пациента, доход с которого и покрывали с избытком стоимость аренды. Общение с ним Андрей давно хотел прекратить, так как за два года так ничем и не смог ему помочь и создавалось впечатление, что тот попросту покупал его время. «В церковь ему надо, грехи замаливать», – так думал Андрей. «К черту его, и деньги его тоже!»

Личная жизнь Андрея не сложилась, и он уже долгое время жил один. Сын Иван, названный в честь деда, вырос и закончил с отличием технический вуз, после чего устроился программистом в перспективную компанию. Виделись они с ним редко, все время сына занимали цифры. Елена, на которой он женился еще в Педагогическом институте, давно жила независимой женщиной и имела первоклассную практику семейной психологии. Клиенты не могли записаться к ней за месяц. А что и говорить, при той модели семьи, которую навязывает нам общество и реклама,