Бумеранг [Наталья Семёнова] (fb2) читать постранично, страница - 3

следователь, выразительно подняв брови, затем кашлянул и быстро произнёс: – Простите. Не моё дело.

Я безразлично махнула рукой, переводя задумчивый взгляд на бутылку. Да, я – алкоголичка. Он не первый, кто замечает мою пагубную страсть. Да я её, в принципе, и не скрываю. Из всех друзей только водка со мной и осталась. Кто-то не поверил мне и остался на стороне Кирилла, считая меня чуть ли не шизофреничкой. Кто-то просто не смог наблюдать, как я разрушаю свою жизнь – пытались помочь, но не срослось и попытки были оставлены. Хотя там и разрушать уже ничего не оставалось – жизни меня лишил Кирилл, забрав возможность когда-либо стать матерью.

– Прохоров Иннокентий Владиславович? – из размышлений меня вырвал очередной вопрос нашего импровизированного допроса.

– И он тоже? – я подняла брови и даже подалась немного вперед. – День рождения у меня не сегодня, а судьба мне делает подарки?

– Он тоже мертв, – от моей реакции он чуть дернул мышцами лица, проигнорировав мой вопрос. – Причём обстоятельства смерти весьма необычные.

– Удивите.

– Умер от удушья своим… кхм… половым органом, ещё при жизни ампутированным.

Ух. Да. Хватаю Прохорова за член и вижу животный страх в глазах-блюдцах. Медленно, под стоны боли, вожу ножом туда-сюда и, наконец, отрезаю его полностью. Липкой от крови рукой хватаю его подбородок и пихаю его вялый член прямо в горло. Настолько глубоко, что он задыхается, перед смертью поняв, какого было мне с его членом во рту.

Я бесчисленное количество раз представляла их смерть – всей душой желая, чтобы они подохли рано или поздно. В мельчайших подробностях, до самого последнего своего движения – я хотела, чтобы они прочувствовали всю мою боль, страдали точно так же. И действительность оправдала все мои мыслимые и немыслимые ожидания.

– В вашем деле учувствовали все трое, – следователь снова заглянул в бумагу в руке и через полминуты продолжил: – В исковом заявлении значится, что ранее упомянутые граждане нанесли непоправимый ущерб вашему здоровью, – он поднял глаза на меня и прищурился: – Как я понимаю – на вас было совершено нападение. Но каких-либо бумаг, подтверждающих это, я не нашёл.

– Заявление в полицию? – усмехнулась я, не отводя пристального взгляда от карих глаз.

– Именно, – кивнул он.

Я вздохнула и плеснула себе ещё водки.

– Не могли бы вы так сильно не налегать, – полунасмешливо попросил следователь. – Хотелось бы, чтобы вы оставались в трезвом уме.

– О, поверьте, одной бутылки недостаточно, чтобы я потеряла сознание, – я выразительно на него посмотрела и, перед тем как выпить, тихо добавила: – К сожалению.

В самом начале, когда моя жизнь ещё только разрушилась, я топила горе в дорогих напитках – алкоголь стал моим лучшим другом. Тогда ещё гордость мне не позволяла пить что-то дешевое, а финансы разрешали покупать один из популярных сортов виски «Jack Daniels». Но я не ограничивалась чистыми напитками – смешивала коктейли. Иногда даже закусывала. Спасительное отключение мозга наступало буквально через пару-тройку бокалов. Организм приучен не был – до случившегося вела полностью здоровый образ жизни – потому я легко и быстро сбегала от реальности. Но в последствие приходилось просыпаться и снова пить. Я перестала закусывать. Бутылка рома стала заменять мне дамскую сумочку – везде носила её с собой. В конце концов, на то, чтобы отключиться стало требоваться больше времени, а, соответственно, и алкоголя. Я перешла на более дешёвые напитки. В итоге денег перестало хватать и на них. И тогда я открыла для себя водку. Самую дешёвую. С зарплаты закупала ящик и тянула напиток до следующей. Сознание отключать не получалось, но лёгкое помутнение реальности приносило небольшое облегчение от терзавших голову мыслей.

– Заявления, – напомнил Сергей, испытующе глядя на меня. – Почему вы не пошли в полицию?

– Пошла, – равнодушно пожала плечами я.

– Но… – следователь недоумевал. И было от чего, он, скорее, относился к категории честных и неподкупных.

– Кажется, я уже упоминала про знакомых Килина-старшего, – я перевела взгляд на Сергея Дмитриевича, но ясности, судя по его реакции, не внесла, и добавила: – Следователи.

– Хотите сказать, ваши заявления уничтожили?

– Нет. У меня не приняли ни одного заявления. Меня даже слушать не стали, записав в категорию сумасшедших.

– Но как же? Если на вас напали, причём, серьёзно – в любом случае должны быть записи в больнице, в которую вас доставили.

– Частная клиника. Там есть все записи. Только ни одной правдивой, – под взглядом следователя я устало прикрыла глаза и отклонилась на спинку стула.

Я тогда проснулась вся разбитая. Не сразу сообразила, где я. Завидев над головой белый потолок и услышав звуки работающей аппаратуры, возник второй вопрос – почему я в больнице. Воспоминания стали возвращаться урывками, разрывая сердце на клочки. Когда появился врач, первым делом спросила про ребёнка. А он посмотрел на