Чудеса случаются [Леся Лукиных] (fb2) читать постранично, страница - 3

Я пойду. Чай у вас замечательный!

– Пожалуйста, заходи ко мне почаще, Таисия!

– Обязательно! Спокойной ночи, дяденька Филипп!

– До свидания, Тая!

Дорога была прозрачная и извилистая. Шагать по ней легко, она как будто пружинила под ногами. И привела дорога Таю к окраине новой планеты. А там жираф в синем шарфике ссорился с маленьким рыжим котом.

– Это ты во всем виноват! – ворчал кот. – Не уроню, не уроню! Надо было меня между рожек сажать и фонарь мне в лапы давать, а не самому его удерживать! Ты же снова простыл и чихаешь, вот фонарь и не удержался! Такой большой и такой глупый!

– Мотя, я не глупый, я болею…

– Ты всегда болеешь, у тебя горло не проходит, еле-еле уговорил шарф носить, а под носом уже сосулька! Когда ты начнешь молоко с медом и маслом пить? Когда я тебя спрашиваю?!

– Но я его не люблю! Оно же теплое и с маслом. Невкусно.

– Гришка, оно и не должно быть вкусным! Оно должно тебя вылечить! Говорю же, такой большой и такой глупый!

– Эй, вы зачем ссоритесь? – окликнула их Тая.

– Ой, – удивились жираф и кот. – Ты откуда здесь?

– Я мимо шла, услышала, что вы ссоритесь, и подошла помирить. Я Тая.

– Мы, Тая, не ссоримся, – вздохнул жираф. – Меня Гриша зовут, я Маяк Вселенной, а он, – Гриша кивнул на кота, – Матвей, я зову его Мотя, Смотритель Маяка.

– Как это ты маяк? У маяков должен быть фонарь! Свет фонаря на маяке указывает путникам дорогу во тьме… А у вас нет фонаря… – растерялась Тая.

– Именно, – вздохнул Матвей. – Гришка опять простыл. То есть он всегда простывает, а лечиться не хочет. У нас планета, куда прилетают зимовать ветры, на тот период, пока одуванчики в их краях не цветут, поэтому из-за ветров здесь постоянный сквозняк, а Гришка постоянно болеет. Так вот, был фонарь, Гриша обычно его между рожек на голове держит, жираф высокий, и свет фонаря видно далеко-далеко, а тут простуда с насморком, Гришка чихнул сильно, фонарь выскользнул, упал и разбился, а завтра вечером к нам ветры Южных морей должны прилететь, как они теперь нас найдут? А еще Гришка болеет, а я волнуюсь за него. И фонарь разбился, что делать, прямо не знаю. И это уже не первый раз!

– И я не знаю, – сказал Гриша и громко чихнул.

– А я знаю, как вам помочь! – улыбнулась Тая. – Это просто! Варенье у вас есть в стеклянной банке?

– Есть, – кивнул Мотя. – Малиновое!

– Малиновое как раз подойдет! Сделаем Грише чай с вареньем! Это хорошо при простуде помогает, мне бабушка говорила, что малиновое варенье лечит насморк, горло и плохое настроение, а бабушки никогда не ошибаются! Все, что останется, перельете куда-нибудь, банку помоете, а потом ты Матвейка будешь ее нести, а Гришка соберет в банку звезды, он высокий, дотянется. Наберете полную банку, и получится фонарь, ведь звезды сияют ярче всего на свете!

– И, правда! – обрадовались Мотя с Гришкой. – Как здорово ты придумала!

– Тая, а Гриша точно выздоровеет от чая с малиной? – спросил Матвей. – Он мой самый лучший на свете друг, не хочу, чтобы он болел.

– Поправится,вот увидишь! Но важно, чтобы чай ему именно ты заварил. Забота лучшего друга – помогает больше любого варенья!

– Спасиб, Тая, ты нас так выручила! Пойдешь с нами звезды собирать?

– Нет, мне пора идти дальше, я ищу одинокого серебряного кита. Посветите мне на обратном пути?

– Непременно, – пообещал Гришка и снова громко чихнул.

– Пока, Мотя, не грусти! Пока, Гриша, выздоравливай поскорее!

Долго-долго шла Тая, крепко сжимая в руке плюшевую лапку любимого медвежонка. Все дальше и дальше уводила ее дорога. Девочка искала своего кита повсюду, но нигде его не было. Все темнее и печальнее становилось вокруг. И когда печаль в девочке превысила допустимый уровень нетерпимости, Тая тихонько начала напевать песенку Странствий. Ее Тае пел дядя Данил, мамин брат, самый добрый и смелый человек на свете! Он штурман на кораблях дальнего плаванья, и говорил Тае, что когда в пути становится грустно, надо петь эту песенку, мир сразу же немного добреет.

Тая и запела:

я иду. неуютна дорога,

неужели прошу так много?

чтоб варенье в банке, чудеса с изнанки

и ромашки в июле цвели.

чтобы солнце близко, облака так низко

и лениво-лениво у самой земли.

чтобы рядом кто-то самый-самый нежный

повторял мне часто: я тебя люблю.

и тогда нестрашно знать, что неизбежно

приведет дорога прямо к февралю.

ведь варенье в банке, чудеса с изнанки

и ромашки прямо под окном цветут.

и часы на кухне, тихо, безмятежно

в доме, где мне рады, каждый миг идут.

И вдруг где-то совсем близко Тая услышала, как поет ей в ответ серебряный кит. Громко, громче, чем поют серебряные киты обычно. Тая поняла, что кит сам ее нашел. Он услышал Таино пение и приплыл на голос.

Кит оказался огромный, больше, чем дом или даже пять домов. Его серебристая кожа слабо светилась и была прозрачной, а внутри Тая увидела на месте, где должно быть сердце, золотистую рыбку с ажурным хвостом. Рыбка смотрела на девочку внимательно и настороженно, одно неверное движение – махнет