У каждого своя игра [Владислав Терещенко] (fb2) читать постранично, страница - 2

своему игроку, она легко может бросить прямо в руки противника. При этом диспетчер она отличный. Но вот эти несанкционированные подмены, мне не очень-то нравятся.

– Да какой смысл? – вопрос был риторический. – Она все равно запасной игрок. Может даже на поле не выйдет вовсе, – недовольно пробурчал я.

– Герман! – ласково произнесла Вика. Два человека на станции звали меня по фамилии. Вообще, я Юрий Герман. И по фамилии меня называют только Вика и Тоге. Остальные звали Юрием. Как выяснилась, что мое имя прекрасно произносится всеми без коверканья и изменений. И если Вика произносила фамилию просто без подтекстов, просто ей так было удобнее, то Тоге скорее с некоторым сарказмом – Херман. Или мне так кажется? Может уже пора в отпуск, если мне сарказм чудится? Вика продолжила своим мелодичным голосом: – Ну ты к ней слишком строг. Она и переживает, что вдруг придется кого-нибудь подменить. Не хочется подвести команду.

Позади раздался шум и в соседнее кресло плюхнулся Тоге.

– О! Явился, – констатировал я. – Вика тут уже все провода оборвала, разыскивая тебя, – попытался пошутить.

– Привет, Виктория. Провода? – непонимающе преспросил он.

– Забудь, – махнул я рукой.

– Привет, Тейдж. Ребята, у вас старт.

– Принято. Конец связи, – завершил разговор я.

По лтмке пробежала дрожь, она затряслась с нарастающим гулом. И тут же меня вдавила в кресло невидимая рука ускорения. Хочешь, не хочешь, а все мышцы непроизвольно напряглись. В ушах будто зашелестело. Но это все терпимо и гораздо меньше по времени, чем при старте с Земли. Да и орбита тут гораздо ниже. Один минус – опять в невесомость. На поверхности, в основном под поверхностью, где мы больше проводим время на самом Марсе, есть гравитация. Путь она составляет примерно треть Земной, но все равно, ходишь, как человек горизонтально, а не плаваешь, как рыба в безводном аквариуме. И самое главное, там есть нормальный душ. Поэтому все стараются так или иначе, но оказаться на планете. Пусть даже ненадолго.

Из-за радиации, девяносто процентов времени находишься в подземной станции, которая располагается в стене природного марсианского колодца на глубине около трех метров под песчаными дюнами. Рассветы, конечно, не встречаешь с чашкой кофе в руке, но зато безопасно.

Кофе, кофе… Надеюсь, коллеги не весь выпили, а то придется опять ждать до завтра. Лимит и практицизм во всем. Судя по монитору и гулкому удару, мы пристыковались.

– Прибыли, – вслух сказал я. Привычка все ключевые и значимые события проговаривать вслух при работе вне станции. На всякий случай.

– Прибыли. Выходим, – вслед за мной проговорил Тоге.

– Кстати, хочу тебе напомнить, про ящик виски, который ты вчера на проводинах обещал прислать нам на станцию, – проговорил я не глядя на геохимика, направляясь к выходу из лтмки.

– Я? Ящик виски? – с показным удивлением проговорил швед за спиной.

– Ну не я же! Ты все возмущался, что такое – одна бутылка на всех. Я вам с Земли ящик этого пойла вышлю.

Дверь шлюза между лтмкой и станцией с шипением раскрылась.

– Помню, конечно. Пытался пошутить.

А то я не понял. Одна бутылка на всех едва ли память отшибет. Вышло примерно грамм по тридцать. И все прекрасно знают, что в любом случае больше нельзя. И только по серьезным событиям. Такой вариант сухого закона лайт. В смысле, иногда смотрим на это сквозь пальцы. Но официально, конечно, все виды алкоголя и прочих веществ запрещены. И это правильно.

– Оформишь образцы в последний раз? – спросил я.

– Без проблем, Герман.

– Удачи. Привет землянам.

Скорее всего, мы с ним на станции уже не увидимся. Он улетает завтра, как раз во время игры. Да и здесь принято прощаться один раз, когда человек покидает ее навсегда. И такое прощание было вчера. Теперь его проводить придут только друзья. И то, если свободны в этот момент. Тоге, скорее всего, придет провожать только Стефан Мортинсон.

Интересный паренек. Он у нас главный по погрузочно-разгрузочным работам. Перевелся с КОМС 1 три года назад. Вика сказала, из-за Тоге. У них там свои разговоры и тайны. Стефан и Тоге познакомились, когда вместе летели на Марс из отпуска. Ох уж мне эти шведы. Хотя на станции личная жизнь – личное дело каждого. На людях они парни, да парни. Ничего лишнего не показывали. Оба отлично выполняли свою работу.

Может это просто слухи. В конце концов оба из Швеции и у них много общего. Например, они могут говорить между собой на родном языке. А когда коллектив больше пяти человек, то от слухов и мелких конфликтов некуда не денешься. Люди есть люди. Но в космосе они другие. В них стяжательства меньше. Жажды власти меньше. Наверно потому, что власть – это большая ответственность. И все, что ты здесь делаешь, должно делаться с максимальной отдачей и предельно четко. От этого зависит жизнь других и тебя самого. И если что-то случится, то рассчитывать приходится только на себя и окружающих. Это все прекрасно понимают. И психологически совместимый подбор экипажа очень важен. У нас все