Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.) [Игорь Владимирович Курукин] (fb2) читать постранично

Игорь Владимирович Курукин Эпоха «дворских бурь» Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Предисловие

«Рассматривая летописи российской истории XVIII столетия, с изумлением замечаем чудесные превращения счастья. Воцарение каждого государя низвергает возвышенных властью предшественника и мощной рукою старается возвеличить наперсников нового повелителя. Видя жестокие примеры, как все любимцы счастья и другие мужи деловые, государственные, каждый в свою чреду, или погибал, или падал в ничтожество, все умы, естественно, объяты были невольным страхом, всякое дарование и благородное честолюбие долженствовали исчезать во мраке неизвестности», — так образно охарактеризовал неизвестный нам автор целую полосу в жизни страны, наступившую вслед за петровскими реформами.^[1] С 1725 по 1762 г. на российском престоле сменились семь императоров и императриц, чьи «восшествие» и правление сопровождалось большими и малыми дворцовыми «революциями».

С лёгкой^[2] руки В. О. Ключевского название «эпоха дворцовых переворотов» прочно закрепилось за этим периодом.^[3] Но историк отметил и то, что «дворцовые перевороты у нас в XVIII в. имели очень важное политическое значение, выходившее далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивая самые основы государственного порядка».^[4] Выделенные историком «новые явления в нашей государственной жизни» — выдвижение гвардии в качестве особой «государственной корпорации» и «политические настроения» дворянства — уже стали предметом анализа.^[5] Но в литературе по-прежнему присутствуют мифы о послепетровской эпохе как времени «засилья иностранцев», «контрреформ» и отступлений от заветов Петра I,^[6] когда враждебные преобразованиям силы стремились установить «олигархический строй» или «старые формы власти». Эти стереотипы воспроизводятся в работах последних лет, казалось бы, уже свободных от прежних догм и установок.^[7] Можно встретить и противоречивые утверждения, что силовые методы борьбы за власть отсутствуют «в политической традиции России» или, наоборот, являются «давней исторической традицией».^[8]

Изучение послепетровского политического режима позволяет раскрыть причины, породившие кризисные явления в механизме верховной власти Российской империи, которые воспринимаются как характерная черта российской политической культуры Нового времени.^[9] Обращение к этой теме определяется востребованностью исторического опыта проведения реформ в России при особой роли самодержавия, которое надолго оставалось «единственным гарантом эффективности управления, правосудия, мерой всех и вся в государстве»^[10] — и, добавим, в этом качестве успешно воспроизводилось в новых исторических условиях, как и повышенная роль неформальных отношений в политической борьбе при неразвитости институтов правового государства.

Как писал мой учитель С. О. Шмидт, и на рубеже XXI столетия «реликты Средневековья (воспринимаемые — подчас бездумно — как исконные начала общественной психологии)… во многом определяют реальное значение неформальной структуры власти, порождают зыбкость и непредвиденную изменчивость правового статуса высших учреждений и распределения полномочий внутри реально правящей элиты»; равно как и общественные представления о государственном строе России, пришедшие ещё из Средневековья, остаются во многом характерными для общественного сознания россиян.^[11] Так, например, составляющей сегодняшнего административного процесса в России являются клиентарные связи, которые оказывают решающее влияние на карьеру чиновника и определяют путь разрешения конфликтов во властных структурах.^[12]

В этом смысле история заговоров и переворотов помогает разобраться в социальной психологии людей той эпохи, социокультурных механизмах функционирования власти, представлениях о ней в обществе, взаимодействии небольших групп и отдельных лиц в политике, что свойственно для современных подходов к изучению политической истории, которые можно назвать «политической антропологией».^[13]

В своё время один из героев братьев Стругацких жалел, что в учебных заведениях Земли не проходил «курс феодальной интриги», так понадобившейся ему при исполнении миссии в средневековом обществе. Сейчас изучение заговоров, переворотов и других элементов политической культуры уже признаётся заслуживающим внимания со стороны академической науки, свидетельством чего является сборник исследований такого