2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Местные зовут её Лудега. Она, как ручей, прячется между стволов деревьев и в междутравье. Ледяная, стремительная, мелкая речка.
«В ней вода целебная, она все травки лесные омывает», – говорит бабушка. И когда б мы не забрели в лес, мимо не пройдём, и попьём студёной водицы, и умоемся. Из леса разгорячённый выходишь, а тут тебе свежесть и прохлада в любую жару. По краям речушки таволга цветёт и ароматом своим заставляет поверить в чудодейственную силу речки. Благоухание трав, свежесть леса и журчание воды, снимают любую усталость.
***
За рекой Лудегой лиственные леса, а ещё поля, травами богатые. Мы с девчонками их собираем и сушим, они же лечебные: ромашка, зверобой, иван-чай. Кто этими травами лечился, неизвестно, но то, что мы их каждый год собирали и сушили, это обязательно. А ещё шиповник дикий, целебная ягода, тоже поспевал в своё время и к нам в корзинки попадал.
Не доходя до реки, колхозные поля, такие ещё были в моём детстве. Наше самое любимое место, поскольку сажали там горох. Целые поля гороха – настоящее детское счастье! Никто их не охранял. И наешься от души, и с собой соберёшь мешочек, да пока до дома дойдёшь, он уже и опустеет.
***
Далёкий тихий голос затягивает песню: «Чайка смело пролетела над седой волной, окунулась и вернулась, вьётся надо мной». Я помню бабушка пела эту песню мне в детстве. Песни у бабушки все душевные, печальные, морские. Дедушка был капитаном дальнего плавания. В нашем деревенском доме у дедушки было место на веранде, где он курил «Беломорканал» и смотрел в окно, оно называлось «капитанский мостик». Дедушка повидал весь мир, но домой всегда возвращался на родной Север, а на лето приезжал в родную деревню.
***
Бабушка вытирает глаза платочком, внуки уселись в автобус и собираются уезжать домой. Лето закончилось, а с ним и каникулы. Она напутствует: «Ну с Богом. Ведите себя хорошо, не балуйтесь. Пишите иногда».
И полетят в Архангельск письма, как белые чайки, они будут согревать бабушку и дедушку холодной суровой зимой. А внуки будут мечтать о новом лете, полном радости и детской беззаботности. О добром, тёплом, гостеприимном Севере, каким он был в моём детстве. И каким он останется для меня навсегда.
В оформлении обложки использована фотография автора Marta Dzedyshko с https://www.pexels.com.
Последние комментарии
7 часов 15 минут назад
16 часов 18 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад