Рассвет после ночи [Николай Александрович Паниев] (fb2) читать постранично, страница - 3

революционера-интернационалиста. Седой особенно гордился тем, что довелось ему побывать в Советской России, правда, Ленина увидеть не привелось, зато удалось привезти в Грецию книги и брошюры вождя мирового пролетариата. Седой давал их читать тем людям, которым верил, среди них были и юноша интеллигентного вида, чертовски одаренный музыкант и будущий знаменитый певец, коммунист-единомышленник Никос Ставридис.

Когда Хтония, дочитав до конца, подняла голову, Никоса в комнате не было. Не было и в других комнатах. «Ушел, но куда?» — думала Хтония, перебирая в памяти всех друзей и знакомых, с кем сейчас мог бы встретиться Никос. И не сразу заметила маленькую записку от мужа: «Иду к капитану. И еще к поэту за словами для музыки, которая кое-кому показалась бурей. Перед бурей — было бы вернее. Ухожу, не уходя. Выше голову! Мы победим!»

ДАВНЯЯ КЛЯТВА

Как бывало в его музыке, и в разговоре с Хтонией часто заключительным аккордом звучала убежденность: «Выше голову! Мы победим!» Эти слова Никос первый раз произнес очень давно — вскоре после того, что произошло в королевском дворце на афинской улице Герода Аттики. Прошло много, очень много лет, но Хтония помнила события после первого сентября 1939 года — дня, когда началась вторая мировая война.

В тот день в королевском дворце шел концерт призеров национального конкурса молодых певцов. Юноши и девушки — обладатели хороших голосов, надежда и гордость Эллады — после трудного состязания исполняли вокальные произведения по своему выбору. Большой зал заполнила афинская знать. В королевскую Ложу были приглашены известный маэстро, профессор вокала и композитор Орфей Киприанис, его семнадцатилетняя дочь Елена, единогласно признанная лучшей из молодых певиц. Наградой ей были королевская стипендия и поездка в Париж на учебу у знаменитого преподавателя, большого друга ее отца Дени Ланжевена.

Среди юношей первенство в вокальных соревнованиях завоевал Никос Ставридис. До конкурса этот молодой певец был мало известен в Афинах. Теперь, когда Никос покорил всех своим голосом, его учитель профессор Орфей Киприанис решил поговорить о нем с королевой. Воспользовавшись приглашением в ложу, старый маэстро сказал:

— Ваше величество, боги Олимпа зажигали звезды и сами же гасили их. Вы создали, ваше величество, еще одну звезду, которая прославит нашу Элладу. Эта звезда, поверьте, будет гореть очень ярко. Не гасите ее. Происхождение моего ученика отнюдь не должно смущать вас, ваше величество. Дайте ему возможность продолжить учебу в Парижской консерватории.

В ответ маэстро получил легкий кивок. Это была победа. Все знали, с каким презрением относится королевскийдом к людям из низших сословий. Профессор Киприанис был счастлив. «Ради такого дня, как сегодняшний, стоило жить, — думал он. — И дочь, и мой ученик — победители конкурса, королевские стипендиаты».

Никос, стройный, с удивительно белокурой шапкой волос на крупной голове, с большими горящими глазами, стоит на сцене. Все волнения и страхи конкурсных дней позади, пирейского юношу объявили лауреатом, и сегодня, как на обычном концерте, можно держаться спокойнее, но учитель видит, что его ученик продолжает волноваться…

Маэстро Киприанис встает и проходит в дальний угол ложи: оттуда лучше видно певца. Первая вещь, которую поет Никос, — сочинение Дени Ланжевена. Французский коллега Орфея Киприаниса сочетал преподавание с сочинением песен для исполнителей классического репертуара. Приверженность к серьезному музицированию была у обоих друзей еще с Парижской консерватории, где француз Ланжевен и грек Киприанис учились. Много раз слышал маэстро Киприанис, как Никос исполняет героическую балладу Дени Ланжевена — всегда очень темпераментно, вкладывая всю душу в эту вещь, навеянную композитору Парижской коммуной. Но сейчас учитель слышит что-то другое: заключительные слова баллады звучат как разбушевавшаяся стихия… Зал взрывается громом аплодисментов.

Допотопная, готовая вот-вот развалиться автомашина «Фаэтон» подкатила к дворцу, когда концерт призеров конкурса закончился. Люди, собравшиеся у дворца, ждали выхода певцов-победителей. Для многих имя Никоса Ставридиса было совершенно незнакомым. А для хозяина «Фаэтона» — веселого грека по имени Фаэтон — и его дочери Хтонии он просто соседский парень, сын моряка Георгиса и фельдшерицы Ксении. Кто бы мог подумать, что Никос, этот пирейский паренек, завоюет такую громкую славу? Фаэтон в восхищении цокал языком. Его отец, старый Андреас, молча теребил свою седую совсем посейдоновскую бороду.

…Маэстро Киприанис ошибался, надеясь, что королева не поняла, как Никос Ставридис исполнил французскую балладу Ланжевена. С ледяными нотками в голосе она бросила:

— Не слишком ли темпераментно для этого… из Пирея? Послушаем, чем еще удивит нас ученик уважаемого маэстро.

Королева наклонилась к