Выше Эвереста [Хари Алувалиа] (fb2) читать постранично, страница - 2

друзья. Я будто и узнавал их, но не мог вспомнить ни имен, ни степени родства. Наконец сообразил, что среди гостей две мои сестры и беззвучно плачущая невеста. Она была в белом сари. Мне так хотелось дотронуться до руки невесты, но я лишь сумел кивнуть головой, стараясь тем самым показать, что со мной, дескать, все в порядке. В комнату вошли еще посетители. Между собой они говорили шепотом. Время от времени меня спрашивали, как я себя чувствую. Эго было бессмысленно, так как ответить я не мог.

Ночью я снова попытался вспомнить все, что со мной произошло. В памяти прекрасно сохранились события последних месяцев, когда я шел на Эверест. Я видел лица друзей, поднимавшихся со мной на вершину, ясно представил себе вид, открывавшийся с Эвереста, и даже снова пережил охвативший нас восторг и ликование. Однако события недавнего времени ускользали из моей памяти. Лишь позднее, во время длительного выздоровления, я все-таки припомнил события того рокового вечера— 30 сентября 1965 года в Кашмире, когда я стоял в темноте на злосчастной дороге.

Только что окончилась индо-пакистанская война, и было объявлено о прекращении огня. Вместе с другими офицерами я участвовал в военных операциях в районе Сонамарга. Придя в сознание, я прежде всего вспомнил капитана Джала Мастера из парашютного полка, человека удивительно приятного. Хотя я познакомился с ним только после поступления в школу, его веселый нрав скрашивал те тяжелые дни. Затем в памяти всплыло лицо майора А. П. С. Чаухана из инженерных войск (я жил с ним в одной комнате). Если бы мы не были знакомы с детства, вряд ли я смог бы подолгу его выдерживать. Настороженно относились к нему и другие курсанты. Пехотный майор Сурат Сингх и я вместе учились в академии. Хотя он был двумя курсами старше, мы дружили. Майор был интендантом нашей роты.

Майор Сурат Сингх, капитан Джал Мастер, майор А. П. С. Чаухан и я вместе ехали в джипе. Внезапно раздался выстрел, и я упал. Оказывается, пуля попала мне в шею. Меня уложили на носилки и на санитарной машине отправили в базовый госпиталь в Сринагаре. Вспоминаю наш путь в Сринагар как кошмар. Вместе со мной в санитарной машине ехали доктор Рой, майор Васудев и мой денщик Шер Сингх. Время от времени я терял сознание, а придя в себя, испытывал невыносимую жажду. Тело мое горело, как в лихорадке. Я кричал:

— Пани! Пани! (Воды!)

Доктор Рой и Шер Сингх попеременно прикладывали мне к губам смоченную в воде вату. Во время тряски в санитарной машине в полусознательном состоянии я то и дело повторял, что надо остерегаться возможного проникновения врага в этот район.

Мы добирались до Сринагара часов пять, и я потерял много крови. Позднее доктор Рой и майор Васудев говорили, что я лишь чудом остался жив. Я очнулся в госпитале в Сринагаре во время переливания крови. Мне вводили еще и глюкозу. Я тяжело дышал, и казалось, кровать ходит подо мной ходуном от каждого глубокого вздоха. Среди посетителей была моя тетка. Она положила мне под подушку портрет Гуру Нанака^[1].

— Гуру будет охранять тебя, — сказала она и разразилась слезами.

Я уже мот немного говорить, но сразу же начались ужасные боли, и врач велел молчать. Я пробыл в госпитале два дня, хотя тогда мне казалось, что находился гам всего несколько часов.

Чтобы перевезти в госпиталь в Дели, пришлось положить меня на носилки и отправить в аэропорт, где ждал военный самолет. В аэропорту я на минуту пришел в сознание и услышал обрывки разговора между пилотом и одним из врачей.

— Такая погода, что вряд ли взлетим, — сказал пилот.

— Очень важно доставить майора Алувалиа в Дели именно сегодня. Иначе будет поздно, — заявил врач.

Не успел я вникнуть в смысл этого разговора, как снова потерял сознание. Очнулся я уже во время полета летчик воспользовался небольшим просветом в тучах. Подташнивало. Врач пытался надеть на меня кислородную маску, и тут меня вырвало прямо ему на халат. Я покачал головой, как бы прося прощения. Однако врач спокойно сказал:

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — и вытер мое лицо носовым платком.

Наконец меня доставили в Дели и положили в госпиталь. Помню, мне было то очень жарко (температура поднималась выше 40 градусов по Цельсию), то холодно, и я находился в полусознательном состоянии. К губам прикладывали смоченную в воде вату, и сестра то и дело обтирала тело прохладной губкой. Почему-то такое внимание сестры меня раздражало. Мне казалось, что она нарушает приятный сон, от которого так не хотелось пробуждаться. Иногда я думал, что несчастье произошло со мной во время спуска с вершины Эвереста. Тогда почему же Рават и Пху Дорджи, поднимавшиеся со мной на гору, не помогают мне сейчас? В душе теплилась надежда, что я скоро поправлюсь и летом снова отправлюсь в горы.

Врачи решили, что необходима операция. Трахеотомию— разрез дыхательного горла — делал генерал Джозеф, видный хирург и заведующий хирургическим отделением военного госпиталя. Ему