красивых девушек, и ты говоришь, что любишь другую? Явная ложь! Поклянись тогда, что ни одна из нас тебе не нравится!» Я рассмеялся и воскликнул: «Вы хотите насильно заставить меня поклясться». «С трудом, — сказали они, — удалось нам улучить время, чтобы выйти на улицу, а ты тут смеешься над нами. Нет, мы тебя так не отпустим и не дадим погубить нашу надежду!» С этими словами девушки повлекли меня за собой, а я не без удовольствия покорился. До сих пор в моем рассказе все было как следует и никого не могло смутить
[18], о дальнейшем же надо сказать в двух словах: я не огорчил ни одну из подруг, так как нашел на скорую руку приготовленный, но подходящий для такой надобности покой.
3
Филоплатан Антокому[19]
Я чудесно пировал с Леймоной
[20] в саду, словно нарочно созданном для любовных утех и достойном красоты моей возлюбленной. Там широко раскинувшийся тенистый платан, легкое дуновение ветра, мягкая, как обычно в летнюю пору, вся в цветах трава, на которой приятнее лежать, чем на самых дорогих коврах, множество деревьев, гнущихся под тяжестью плодов.
Груш гранатных деревьев, с плодами блестящими яблонь, —
можно было бы сказать словами Гомера
[21], желая описать обиталище нимф, покровительниц здешнего изобилия. Кроме этих деревьев, неподалеку другие, усыпанные цветом и отягощенные всевозможными плодами, чтобы прелесть этого места не была лишена благоухания. Я сорвал лист, размял между пальцами и, поднеся к носу, долго вдыхал еще более сладостный аромат. Виноградные лозы, на редкость большие и высокие, обвивают кипарисы; приходилось сильно закидывать голову, чтобы любоваться повсюду со ствола свешивающимися гроздьями. Одни ягоды созрели, другие только начинают темнеть, третьи еще зелены, некоторые же едва завязываются. Кто-то, чтобы достать спелые грозди, забрался на дерево
[22], кто-то, высоко подпрыгнув, крепко ухватился левой рукой за ветку, а правой рвал виноград, кто-то подавал с дерева руку старику поселянину. У подножия платана протекает чудесный, удивительно холодный источник — в этом нетрудно убедиться, если ступить туда ногой, — и столь прозрачный, что, когда мы с Леймоной плаваем и сплетаемся в любовных объятьях, наши тела отчетливо различимы в воде. И все-таки глаза не раз обманывали меня, оттого что груди моей любимой похожи на яблоки: я протягивал руку к яблоку, плывущему между нами в воде, принимая его за круглую грудь моей Леймоны. Сам по себе, клянусь нимфами его вод
[23], прекрасен источник, но еще большую прелесть придавал ему убор из благовонных листьев и тело Леймоны. Хотя она на диво хороша лицом, но, когда разденется, кажется, у нее совсем нет лица из-за красоты того, что скрыто одеждой
[24]. Прекрасен источник, ласково дыхание зефира, умеряющее летний зной; нежно убаюкивая своим дуновением и щедро принося с собой благоухание деревьев, оно спорило с благовониями моей сладчайшей. Эти запахи смешивались и услаждали чуть ли не в равной мере. Все же, мне думается, побеждали благовония потому только, что они принадлежали Леймоне. Веяние ветерка мелодически вторило хору поющих цикад, и это умеряло полуденный жар. Звонко заливались соловьи, порхая над водой. До нас доносились голоса и других певчих птиц, точно они на свой лад разговаривали с нами. Мне кажется, я и сейчас их вижу — одна отдыхает на скале, поочередно давая покой то одной, то другой лапке, вторая подставляет прохладе крылья, третья чистит перья, четвертая нашла что-то в воде, пятая наклонила голову и клюет с земли
[25]. Мы вполголоса обменивались своими наблюдениями, боясь спугнуть птиц и лишиться отрадного зрелища. Едва ли не самым сладостным, клянусь Харитами, было и другое: пока землекоп ловкими движениями кирки прокладывал воде путь к грядам и деревьям, прислужник издалека по каналу посылал нам полные чаши чудесного питья; они быстро неслись по течению, не вперемежку, а по одной на небольшом расстоянии друг от друга; к каждой чаше, плавно двигавшейся, как нагруженный товаром корабль, была прикреплена густо покрытая листьями ветка мидийского дерева
[26], заменявшая нашим весело плывущим кубкам паруса. Поэтому, направляемые легким и спокойным дуновением, как быстро подгоняемые попутным ветром корабли, они сами собой спокойно причаливали со своим сладостным грузом к пирующим. Мы немедля подхватывали подплывающие чаши и пили вино, искусно смешанное в равной доле с водой. Ведь наш догадливый виночерпий намеренно прибавил к горячей воде вино, разогретое настолько сильнее, чем это принято
[27], насколько напиток должен был остыть в холодном канале, чтобы окружающая его прохлада, поглотив лишний жар, сделала его умеренно теплым. Так мы делили время между Дионисом и
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 20 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 1 час назад