Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» [Эрик Ларсон] (fb2) читать постранично, страница - 5

Атлантики поддерживать среднюю скорость не менее 24,5 узла. В первых же испытаниях она превысила 26 узлов. Были и другие, более тяжелые условия. Адмиралтейство потребовало также, чтобы эти два корабля в случае войны можно было без труда оснастить морскими орудиями и использовать в качестве “вооруженных вспомогательных крейсеров”. В своих указаниях Адмиралтейство пошло еще дальше – предписало строителям установить на палубах “Лузитании” крепления, или кольца-“держатели”, где можно было бы разместить дюжину больших пушек. Более того, корпус “Лузитании” следовало сконструировать по стандартам военного линкора, для чего требовались “продольные” угольные бункеры – по сути, туннели, идущие вдоль бортов, предназначенные для хранения угля и быстрой подачи его в кочегарные отделения. В те времена, когда военные действия на море велись на уровне ватерлинии или выше, такая конструкция военного корабля считалась хитроумной. По мнению военных судостроителей, уголь был своего рода броней, так что продольные бункеры обеспечивали дополнительную защиту. В одном журнале по судостроению за 1907 год утверждалось, что уголь будет преградой для вражеских снарядов и тем самым “защитит корпус, сколь это возможно, от вражеского огня на уровне ватерлинии”^{20}.

Когда началась война, Адмиралтейство реализовало свои права по договору с “Кунардом” и получило “Лузитанию” в свое распоряжение, но вскоре выяснилось, что использовать корабль в качестве вооруженного крейсера нецелесообразно, поскольку большой расход угля в боевых условиях обойдется слишком дорого. Адмиралтейство сохранило за собой право переоборудовать в войсковой транспорт “Мавританию” – размеры и скорость судна хорошо для этого подходили, – а “Лузитанию” передали обратно “Кунарду” для коммерческих целей. Пушки так и не были установлены^{21}, а заметить кольца-держатели, вмонтированные в палубу, был способен лишь весьма наблюдательный пассажир.

“Лузитания” осталась пассажирским лайнером, но с корпусом линкора.

Внимательный к мелочам, приверженец дисциплины, капитан Тернер называл себя “морским волком старой закалки”. Родился он в 1856 году, в эпоху парусного флота и империи. Его отец, капитан дальнего плавания, надеялся, что сын выберет другую стезю и пойдет в священники. Тернер отказался, по его выражению, “уворачиваться от чертей”^{22} и в восемь лет, каким-то образом добившись родительского разрешения, ушел в море. Ему хотелось приключений, и он их получил в избытке. Поначалу он служил юнгой на паруснике “Грасмир”, который сел на мель у северного побережья Ирландии. Это произошло в ясную, лунную ночь. Тернер доплыл до берега. Всех, кто был на борту, команду и пассажиров, спасли; правда, один младенец умер от бронхита. “Будь погода штормовой, – писал один из пассажиров, – полагаю, не спаслась бы ни единая душа”^{23}.

Тернер переходил с одного корабля на другой, некоторое время служил под командой своего отца, на судне, оснащенном прямыми четырехугольными парусами. “Я быстрее всех взбирался на реи”^{24}, – вспоминал Тернер. Приключения его продолжались. Когда он был вторым помощником на клиппере “Тандерболт”, его смыло волной за борт. В тот момент он рыбачил. Кто-то из команды, заметив его, бросил спасательный круг, однако Тернеру пришлось больше часа плавать среди круживших рядом акул, пока корабль пробирался к нему. В “Кунард” он поступил 4 октября 1877 года, с месячным жалованьем в пять фунтов, и через две недели отплыл третьим помощником капитана на “Шербуре”, первом своем пароходе. Тут он снова проявил себя храбрей и проворнее других. Однажды, выходя из Ливерпуля в сильный туман, “Шербур” натолкнулся на лодчонку, и та пошла ко дну. Четверо из ее команды и портовый лоцман утонули. “Шербур” отправил туда спасателей, среди них был и Тернер, который собственноручно вытащил из такелажа матроса и мальчика.

Тернер служил третьим помощником на двух других кораблях “Кунарда”, но 28 июня 1880 года он ушел из компании, узнав, что “Кунард” ни за что не повысит тебя до ранга капитана, если ты не командовал кораблем до поступления в компанию. Тернер расширил свой послужной список, заработал капитанский патент и стал капитаном клиппера; тем временем ему в очередной раз удалось продемонстрировать свою храбрость. В феврале 1883-го в Ливерпульской гавани четырнадцатилетний мальчик упал с причала, причем вода была до того холодная, что человек не продержался бы в ней и нескольких минут. Тернер отлично плавал – в те времена, когда большинство моряков считали, что уметь плавать бессмысленно – это лишь продлит мучения. Тернер прыгнул и спас мальчика. Ливерпульское общество кораблекрушений и человеколюбия наградило его серебряной медалью за героизм. В тот же год он