Восемь миллионов способов умереть [Лоуренс Блок] (fb2) читать постранично, страница - 2

лицензию таскать при себе тоже как-то не хочется. А потом вся эта бумажная волокита… И эти отчеты перед сборщиками налогов… Я работаю детективом, так сказать, неофициально.

— Но ведь все равно работаете? Именно так и зарабатываете на жизнь, да?

— Да.

— И как в таком случае это называется? Ну, ваши занятия?

— Можете называть это сколачиванием баксов, хотя сколотить удавалось не так уж много. Да и не слишком уж я охочусь за работой. Работа сама меня находит. И от многих предложений я просто отказываюсь. Принимаю те, от которых просто не удается отвертеться. Сейчас, например, сижу и жду, что же потребует от меня эта красивая женщина и под каким предлогом ей лучше отказать. Так что не знаю, как там называется моя деятельность, — подытожил я. — Можете считать это оказанием услуг друзьям.

Лицо у нее просветлело. И хотя она вежливо улыбалась с начала нашего знакомства, это была первая искренняя улыбка, затронувшая не только губы, но и глаза.

— Что ж, отлично, — сказала она. — И я могу воспользоваться вашими услугами? И даже… даже называться вашим другом?..

— Отчего же нет?

Она немного помедлила с ответом, закурила еще одну сигарету и, потупившись, следила за пальцами, вертевшими зажигалку. Ногти у нее были ухоженные, длинные, но не слишком заостренные, и покрыты лаком.

<У нее было золотое кольцо с большим зеленым камнем квадратной огранки на безымянном пальце левой руки. Она сказала:

— Вы знаете, что я делаю. То же, что и Элейн. Я проститутка.

Я кивнул. Она выпрямилась на сиденье, расправила плечи, поправила меховую накидку, расстегнула застежку на шее. Я уловил запах ее духов. Я чувствовал этот пряный запах раньше, но не мог вспомнить, когда это было. Я взял чашку, допил кофе.

— Я хочу порвать.

— С этой жизнью?

Она кивнула.

— Я занимаюсь этим четыре года. Я приехала сюда четыре года назад в июле. Август, сентябрь, октябрь, ноябрь. Четыре года и четыре месяца. Мне двадцать три года. Еще молодая, не правда ли?

— Да.

— Я не чувствую себя такой молодой. — Она снова поправила накидку, застегнула застежку. На ее кольце блеснул свет. — Когда четыре года назад я вышла из автобуса, в одной руке у меня был чемодан, а через руку — джинсовая куртка. Теперь у меня есть это. Эта норка.

— Она очень красивая.

— Я бы променяла ее на старую джинсовую куртку, — сказала она, — если бы можно было вернуть эти годы назад. Нет, не стала бы. Потому что, если бы я получила их обратно, я бы проделала с ними то же самое, Ох, быть бы девятнадцатилетней снова и знать то, что я знаю сейчас. Но если бы я начала в пятнадцать, сейчас меня уже не было бы в живых. Простите. Я несу такую чушь…>^[1]

— Ничего страшного.

— Короче, я хочу поставить на этом крест.

— И что собираетесь делать? Вернетесь в Миннесоту?

— В Висконсин, — уточнила она. — Нет, туда я не вернусь. Там нечего делать. И потом то, что я собираюсь покончить с этим, еще вовсе не означает, что я хочу вернуться.

— Ясно.

— Я нажила себе массу неприятностей. Свела всю жизнь к альтернативе: когда не подходит «А», приходится выбирать «Б». Но это же неправильно! Ведь в алфавите есть и другие буквы!

«Она вполне могла бы преподавать философию», — подумал я. А вслух сказал:

— Ну, а какова моя роль, Ким?

— Ваша?..

Я ждал.

— У меня есть сутенер.

— И он вас не отпускает?

— Я ему еще ничего не говорила. Кажется, он догадывается о моих планах, но только я ничего не говорила, и он ничего не говорит, — тут вдруг она задрожала, над верхней губой проступили крошечные бисеринки пота.

— Вы его боитесь?

— Это так заметно?

— Он вам угрожает…

— Нет, не то чтобы угрожает…

— А что же?

— Он никогда не угрожал мне. Но я чувствую угрозу.

— А другие его девушки пытались соскочить?

— Не знаю. Я вообще не слишком много знаю о них. А сам он не похож на других сутенеров. По крайней мере на тех, кого я знаю.

Да, конечно, все они разные. Стоит только порасспросить их подружек.

— А чем он непохож? — спросил я.

— Ну, более воспитанный, что ли… Мягкий.

— А как его…

— Как его имя? Чанс.

— Это имя или фамилия?

— Все зовут его только так. Не знаю, имя это или фамилия. Может, ни то ни другое. Может, это всего лишь прозвище. Люди иногда меняют свои имена, в зависимости от обстоятельств.

— А Ким — ваше настоящее имя?

Она кивнула.

— Да, но только уличное. До Чанса у меня был другой сутенер, Даффи. Даффи Грин, так он себя называл. Но он был также Юджином Даффи, потом у него было еще какое-то имя, но только я его забыла. — Она улыбнулась. — Я была совсем зеленая, когда он меня подобрал. Нет, не в тот момент, когда я вышла из автобуса, но и такое вполне могло случиться.

— Он черный?

— Даффи? Конечно. И Чанс тоже. Даф отправил меня на улицу. И я шлялась по Лексингтон-авеню, а в жаркую погоду мы переправлялись через реку на Лонг-Айленд, — на секунду она закрыла глаза, погрузившись в прошлое. — Стоит