Под флагом цвета крови и свободы [Екатерина Франк] (fb2) читать постранично, страница - 3

еще требуется ее перепродать, на чем чаще всего и попадаются новички вроде вас. Нужно знать, к кому и с каким товаром идти, какую цену требовать, на сколько соглашаться, в чью торговлю лучше не соваться вовсе, а где можно и погреть руки… Скажите, вы ведь об этом и не задумывались?

– А вы, очевидно, все это прекрасно знаете, сеньорита Эрнеста? – глаза мужчины загорелись совершенно волчьим, сладострастно–жадным блеском, его пальцы судорожно вцепились в ободранную столешницу.

– Верно. Меня зовут Эрнеста Морено, я дочь покойного капитана Антонио Морено. Все связи моего отца, торговые и военные, теперь принадлежат мне; так что, надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь, – четко и спокойно ответила девушка, положив локти на стол. Черные глаза ее смеялись над ошеломленным видом сидящих перед ней мужчин. – Полагаю, такое предложение вас устраивает, капитан Алигьери. Обсудим остальные условия?

Глава I. Вынужденное спасение

Полуденное солнце палило чуть сильнее обыкновенного, однако в остальном – и в попутном ветре, позволившем разогнать скорость до шести с половиной узлов, и в отсутствии встречного течения, и даже в поведении заметно приободрившейся после выхода из недавнего мертвого штиля команды – все было настолько идеально, что капитан Джек Рэдфорд не мог стереть с лица довольной усмешки. С самого утра он сам, отпустив рулевого, стоял за штурвалом и с гордостью любовался своим судном.

К пиратскому делу, которым он и его люди зарабатывали себе на жизнь, к своим тридцати годам Джек привык более чем полностью и совершенно его не стыдился: работать по найму за гроши на каком-нибудь неуклюжем и забитом всяким хламом торговом судне представлялось ему значительно более унизительным занятием. Вообще его удивляла жадность купцов, готовых ради того, чтобы взять с собой побольше товаров, пренебречь безопасностью как собственной, так и команды, выгрузив с корабля все пушки, и заставить своих матросов жить, словно скот, в единственном крохотном трюмном отсеке. О, Джек ни разу за свое более чем десятилетнее пребывание капитаном не допускал подобного: «Попутный ветер», его горячо любимый бриг, необыкновенно стремительный и легкий даже для английского судна, всегда был полностью вооружен, вымыт и вычищен едва ли не до блеска, красуясь исправно менявшимися раз в полгода оснасткой и парусами. За отсутствием на нем плотника Джек ежедневно сам обходил свое сокровище и давал боцману Макферсону указания относительно того, где следует заново просмолить днище или укрепить начинающие расходиться доски во избежание течи. Заходил он и в кубрик, где жили матросы, всегда первым замечая, что кому-то следует поменять гамак, а кому-то – выдавать в ближайшие дни дополнительную порцию лимонного сока. Изо всех сил капитан Рэдфорд заботился о благополучии своих людей, зная, что их преданность может помочь ему там, где не помогут ни угрозы, ни сладкие посулы, ни самая суровая необходимость в беспрекословном подчинении капитану. Однако он был всего лишь человек, не лишенный своих слабостей, и относиться одинаково ко всем членам его команды было выше его сил.

– Господин подполковник! По–вашему, этот участок квартердека можно назвать чистым? – смакуя каждое слово, почти ласково спросил он. Выражение глухой, бессильной ярости в чужих глазах приносило просто неимоверное удовольствие – почти такое же, как от захвата какой-нибудь торговой шхуны, до самых бортов набитой ждущими перепродажи на теневых рынках Тортуги товарами. – Извольте немедленно все переделать, а для большей практики сегодня вместо обеда вымойте полы на камбузе – мистер Хоу давно жалуется, что не успевает и готовить, и убираться один. Верно, мистер Макферсон? – прибавил он; старый боцман, хорошо усвоивший правила этой игры, воодушевленно закивал.

Подполковник Эдвард Дойли – бывший подполковник, удовлетворенно поправил себя Джек – находился на «Попутном ветре» уже больше четырех месяцев, и то, что он до сих пор не попытался сбежать или покончить с собой, одновременно злило и раззадоривало пирата. Злило – потому что он подозревал, что причиной такого смирения было вовсе не упрямство и гордость, а простое равнодушие ко всему, кроме очередной порции рома, благословенного напитка для пиратов и страшного яда, стоившего блестящему молодому офицеру службы, карьеры и будущего. Раззадоривало же – потому что капитан слишком хорошо запомнил высокомерие и холодную ненависть ко всему, выходящему за рамки закона, руководствуясь которыми, тогда еще подполковник Дойли едва не повесил его прошлым летом. Те события он надолго сохранил в своей памяти и потому был несказанно удивлен, спустя всего полгода узнав того же офицера в одетом чуть ли не в лохмотья пьянице–забулдыге, согласном наняться к нему на судно. В матросской работе он кое–что смыслил – как Джек слышал, даже в молодости был юнгой на одном из военных кораблей британского флота – но явно многое забыл, а восстанавливать былые