Бурсак в седле [Валерий Дмитриевич Поволяев] (pdf) читать постранично, страница - 174

подчеркнула, что атаман был действительно отправлен из Гирина
в Мукден, но только по обычной проселочной дороге, а не по железной.
Это был сделано для того, чтобы избежать Южно-Манчжурской ветки,
которую контролировали русские специалисты и где могло случиться
все что угодно, вплоть до налета на поезд и похищения атамана, а уже
из Мукдена Калмыкова перевезли в столицу Поднебесной по МукденоПекинской ветке. Этой дорогой полностью управляли китайцы.
Повезли Калмыкова без особых удобств в фургоне, в которых при­
выкли разъезжать бродячие цирковые артисты, а чтобы атаман был всем
виден, с фургона сняли матерчатое полотно, так что важный пассажир
ехал открытым, под палящим солнцем, от которого могли запросто за­
кипеть мозги.
Вот мозги у Калмыкова, похоже, и закипели. Поскольку атаман не
был связан, ехал вполне вольно не связанный веревками, то он выхва­
тил у офицера, ехавшего рядом, карабин, поспешно передернул затвор
и выстрелил.
Произошло это в ста ли8 юго-западнее от Гирина, около одной не­
большой деревушки. Офицер был легко ранен, Калмыков перепрыгнул
через борт фургона и скрылся на просяном поле.
Поле немедленно окружили солдаты. Завязалась перестрелка. Па­
тронов у Калмыкова было мало — только те, что находились в обойме,
и вскоре стрельба прекратилась. Атамана выволокли из стеблей проса
и связали.
Далее, как сообщала газета «Нью Чайна Дейли Ньюс», сведения к
ним в редакцию поступали противоречивые. По одним сведениям, ата­
8 Л и — мера длины, менее километра.

434

вуролк в с е д л е
мана расстреляли на краю просяного поля рассвирепевшие китайские
солдаты, по другим —застрелил офицер, когда атаман, выясняя что-то,
бросился на него.
Восьмого сентября 1920 года слухи о гибели атамана получили
официальное подтверждение — была опубликована телеграмма Пао
Квейсинга, гиринского генерал-губернатора...
Как же сложилась судьба людей, которые шли в те годы по жизни
рядом с Калмыковым? О многих, к сожалению, неизвестно ничего —
время похоронило и их самих и свидетельства их деятельности. Увы,
ничего тут не поделать, таков закон бытия —все, связанное с нами, рано
или поздно уходит в могилу.
Полковнику Савицкому, например, повезло. Он благополучно дожил
до старости. Вскоре после гибели Ивана Павловича получил от атамана
Семенова чин генерал-майора и продолжал служить в эмиграции на
разных штабных должностях.
Непримиримый противник Калмыкова Гавриил Матвеевич Шев­
ченко был награжден орденом Красного Знамени, в тяжелой молотилке
Гражданской войны остался жив. Погиб он уже в 1937 году, во время
массовых репрессий. Был расстрелян, и где могила его, никому не ведомо.
Как неведомо, где могила и самого Калмыкова.
Хорошо известна судьба эпизодического героя этого повествования —
бесстрашного партизана Максима Крединцера. Человек, имевший харак­
тер довольно жесткий, неуступчивый, бойцовский, пользовался среди
земляков большим авторитетом, —в своем родном селе Новоивановке он,
например, стал первым колхозником, первым вступил в коллективное хо­
зяйство и отдал все свое имущество (а имущество это было, замечу, немалое)
в общий котел. После него новоивановцы гурьбой повалили в колхоз.
В 1936 году в Новоивановку приехал священник крестить детей.
Знакомых у священника не было, остановиться на ночлег было не у кого,
поэтому Максим Крединцер приютил его у себя в доме.
За это Крединцера, героя Чудиновского боя, где крупный отряд
самураев был наголову разбит партизанами отряда Драгошевского,
435

Валерий поволяев
арестовали. Дали пять лет тюрьмы, а после освобождения запретили
возвращаться в Новоивановку —дескать, район этот военный, граница
недалеко, —и сослали в Сибирь.
Крединцер потерял свою семью.
Кстати, в 1938 году еще пять человек из Новоивановки были сосланы
в Сибирь —карательная машина той поры работала бесперебойно.
Долгое время Крединцер жил под Красноярском, на станции Со­
рокине. За стенами его дома, который он срубил сам, своими руками,
начиналась дремучая тайга.
В Амурскую область, где располагалась его родная Новоивановка
и где находилась его усадьба —она цела до сих пор, — Крединцер смог
вернуться лишь тридцать лет спустя, и до конца дней своих недобрыми
словами вспоминал момент, когда его под конвоем увели из деревни, но
жить в Новоивановке не смог и купил себе небольшой домик в городе
Свободном.
Жил долго, довольно счастливо, с женой, взятой из семьи ссыльных
поляков, которую вся улица звала бабой Висей (первая его жена тоже
была Висей); в Свободном он и умер. Похоронен на городском кладби­
ще.
Город Никольск-Уссурийский — столица казачьего войска — был
переименован, через некоторое время стал Ворошиловым, но потом и
это имя стерли с карты, стал Никольск просто Уссурийском.
Недавно я побывал в Уссурийске. Город как город, хотя мало какие
дома и улицы в нем помнят