Михаил Кутузов [Сергей Петрович Алексеев] (fb2) читать постранично, страница - 2

вива!

Наполеон привстал в стременах.

— Императору вива!

— Вива! Вива! Вива! — несется со всех сторон.

Красные, желтые, синие — мелькают кругом мундиры. Цвета неба, цвета пепла, цвета лесной травы. Очумело бьют барабаны. Надрываются армейские трубы и дудки. Слышится топот солдатских ног.

Идут по мосту солдаты. Час, второй, третий. День, второй, третий. Идут по мосту солдаты. На погибель свою идут.

Под натиском войск Наполеона русская армия отступала. Оставлены Полоцк, Бобруйск, Смоленск… Ропщут солдаты:

— Что мы — зайцы трусливые?

— Что в нас — кровь лягушиная?!

— Где это видано: россиянин спиной к неприятелю!

Рвутся солдаты в бой. Но отводят командиры русскую армию. Нет у русских достаточных сил. Нет и главнокомандующего над войском. Нужен старший. Кому же старшим над всеми быть?

Мнение у всех одно:

— Назначить главнокомандующим Михаила Кутузова.

Недолюбливает Кутузова царь. Тянет с назначением.

— Кутузова — в старшие! — требует армия.

— Кутузова! — требует простой народ. Смирился царь: «Не остается мне ничего иного, как уступить общему желанию». Назначен Михаил Илларионович Кутузов главнокомандующим русской армией.

Рады солдаты. «Едет Кутузов бить французов», — идет по солдатским рядам.

Бегут рысаки по дороге. Солнце стоит в зените. Мирно гудят стрекозы. Ветер ласкает травы. Едет Кутузов к войскам, сам с собой рассуждает: «Плохи, плохи наши дела. Нехорошо, когда армия отступает. Неприлично для русского солдата этакое. Орлы! Да ведь силы наши пока слабы. Армию сберегать надо. Смерть без армии государству Российскому. Но и солдат понимать нужно. Душу русскую понимать».

Прибыл Кутузов к войскам.

— Ура! — кричат солдаты. — Веди нас, батюшка, в бой. Утомились, заждались.

— Правда, ваша правда, — отвечает Кутузов. — Пора унять супостата.

Довольны солдаты, перемигиваются: вот он, настоящий боевой генерал.

— Что мы — не русские? — продолжает Кутузов. — Что нам, в силе Господь отказал?

Довольны солдаты. Заснули спокойно. А на следующий день объявляют первый приказ Кутузова — продолжать… отступление.

— Что-то непонятное, — разводят солдаты руками. Побежали к Кутузову.

— Ваша светлость, что же, опять отступление?

Посмотрел на солдат Кутузов, хитро сощурил свой единственный глаз:

— Кто сказал отступление? Сие есть военный маневр.

Тут подбегает к Кутузову офицер, пакет протягивает. Читает Кутузов письмо: Милостивый государь, батюшка Михаил Илларионович!..

Письмо было от старого друга-генерала, ныне уже отставного. Генерал вспоминал былые походы, поздравлял с назначением на пост главнокомандующего. Но главное, ради чего писалось письмо, было в самом конце. Генерал просил за своего сына, молодого офицера. Просил пригреть Гришеньку в память о старой дружбе, взять в штаб, а лучше — в адъютанты.

— Да-а, — вздохнул Кутузов. — Не с этого мы начинали. Видать, молодежь не та уже нынче. Все в штаб норовят, нет бы на поле боя…

Но дружба есть дружба. Уважил Кутузов старого генерала, исполнил отцовскую просьбу.

Вскоре Гришенька прибыл. Глядит Кутузов — стоит перед ним птенец. Не офицер, а мальчишка. Ростом Кутузову едва до плеча. Худ, как тростинка. На губах пух, бритвой не тронутый.

Смешно стало Кутузову: «Да, не та пошла молодежь. Хлипкость в душе и теле». Расспросил Гришеньку об отце, вспомнил о матушке.

— Ну ладно, ступай теперь. Исполнил я батюшкину просьбу — шей адъютантский наряд.

— Ваша светлость! — пролепетал Гришенька.

Кутузов поморщился — какой прилипчивый.

— Михаил Илларионович, мне бы в полк… Мне бы в армию, к князю Петру Багратиону…

Развеселился от этого вдруг Кутузов — дите, как есть дите. Жалко такого под пули посылать.

— Не могу, — говорит. — Батюшке твоему другое обещано.

Дрогнули у офицера губы. Ну право, вот-вот расплачется.

— Не могу, — повторил Кутузов. — Тебя-то и солдаты в бою не приметят.

— Так и Суворов был не саженного роста.

Кутузов удивленно поднял глаз: Гришенька-то, оказывается, не из тех, кто за отцовскую спину хоронится. Подошел к офицеру, расцеловал.

— Ладно, ладно… Вот и батюшка твой, бывало… — Кутузов не договорил: стариковская слеза подступила к глазу. — Ступай, — махнул он рукой. — Быть по сему.

Гришенька вытянулся, ловко повернулся на каблуках, вышел.

А Кутузов долго стоял и задумчиво смотрел ему вслед. Затем он потребовал листок бумаги и принялся сочинять письмо старому генералу.

Милостивый государь, батюшка