Путешествие в Шахристан [Светлана Анатольевна Багдерина] (fb2) читать постранично, страница - 2

приснопамятной ямы^[2].Данилу Гвоздева посол слушал дважды, оба раза задавая вопросы и делая пометки в блокноте.

             Надо сказать, что шахрайский посол был равно любезен как с государем и боярами, так и с лукоморскими обывателями, однако при этом от обсуждения торгового договора между нашими странами неизменно с немалым искусством уклонялся, ссылаясь на то, что подобные переговоры вести не уполномочен, а послан лишь нести мир и удостоверение в почтении на будущие времена. Поэтому пришлось нам всё же снаряжать собственную миссию к шахрайскому двору, благо шахрайцы подробно описали нам дорогу и даже снабдили нас не только картами, но и верительными и подорожными грамотами с затейливой подписью и печатью посла.

 - Зачем послам подорожная грамота? - удивился государь Василий Симеонович.

 - Пригодится, - уклончиво ответил посол. - Ведь благородным послам Вашего Величества предстоит путь через земли дикие и неустроенные. В таких местах рекомендация бывает важнее денег и чина...

                                     

 Боярин Никодим Труворович на парадном портрете в боярском имении

  Послом к шахраям назначили после долгих прений боярина Никодима Труворовича - как самого благородного. Однако позже пронырливость шахрайская в торговых делах понудила Его Величество отправить с посольством и графа Рассобачинского как самого сведущего в коммерции из всего лукоморского боярства. Начавшиеся же сразу после этого решения споры о достоинстве и титулах были разрешены тем, что и графу был присвоен статус посла.

  Такое посольство не только не удивило, но даже обрадовало шахрайского представителя, который всячески заверил нас, что двойное посольство будет в два раза лучше. Сговорчивость эта пробудила и без того не дремавшую бдительность Митрофана Грановитого, который приписал к посольству в качестве эскорта отборную сотню дружинников и, не успокоившись на этом, стал продумывать дополнительные средства обезопасить лукоморцев, отправляющихся в далёкий и коварный эмират.

             Мне неведомы пути мысли гениального стратега, однако к моему неописуемому смущению князь решил, что лучшим способом обезопасить всю делегацию от шахрайской злокозненности будет аварийный способ эвакуации Путём Книги. Красочно описав моё скромное участие в памятном деле лукоморского сопротивления перед Его Величеством, князь Грановитый настоял и на моём участии в посольстве. Робкие возражения мои - ибо я отнюдь не был уверен в том, что могу перемещать десятки человек на столь большие расстояния - были отметены, причём князь при этом почему-то говорил, что я просто скромничаю.

                             

 Граф Пётр Рассобачинский на парадном портрете в графском особняке

  Я пытался возражать, что библиотечный физически не может существовать без своей библиотеки, что он связан со своей библиотекой, как банный со своей баней, как рыба со своей рекой, как собака со своей будкой. .. Но князь быстро припомнил мне и неосторожные перемещения мои в дни узурпатора Чернослова, и последующие визиты в загородное имение самого князя, совершенные как в карете Его светлости, так и посредством Пути Книги, пролегающего между царской библиотекой и библиотекой княжеской, сформированной большей частью из остававшихся невостребованными во дворце трудов великих полководцев древности.

  Немедля после того, как все возражения мои были исчерпаны, из царской библиотеки каждому ратнику из нашего сопровождения выдали по экземпляру Устава караульной службы, а командующему ими сотнику Герасиму - томик Карто-Бито из библиотеки князя.  боя рин выбрал в дорогу книгу 'О вкусной и здоровой пище'. Граф долго копался на разных полках, после чего покинул книгохранилище, зажимая под мышкой увесистый вондерландский фолиант 'Первый том предисловия к исследованию о причинах и следствиях успехов негоциантов в Вондерландской державе и у окрестных диких народов с предварительными выводами общего характера'.

             Я, с грустью отложив 'Страноведение' и 'Справочник купца', почти ничего не повествующие о шахрайцах, по некотором размышлении решил захватить с собой незаконченное произведение Лючинды Карамелли, надеясь за время дороги снабдить его продолжением. Ему предназначено было в минималистском жанре повести выйти за пределы обычного романтического повествования и не только показать катарсис протагониста, но и преподнести в лёгкой и увлекательной форме дельные советы, касающиеся жизни как личной, так и общественной... Впрочем, всё это не важно. Кроме того, я захватил с собой изрядный запас бумаги, чернил, карандашей, угля и акварели, надеясь по мере возможности не только записывать, но и зарисовывать всё, могущее представлять интерес для