Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
Начальник международного отдела вызвал Мишу на ковер и заставил все переписать: вместо Солженицына вставить Корнея Чуковского, вместо Степанова — Че Гевару, вместо Девы Марии — «Миру — мир!».
Но оказалось, что товарищ Хуан — это еще цветочки.
На следующий год к Мише подселили Дэвида Кокунаду из Центральной Африки.
По-русски Дэвид знал всего три слова: «девочки», «водка» и «расист».
Каждое утро у него начиналось со звуков тамтамов, мощного негритянского хора и криков экзотических животных.
— Дэвид, выключи магнитофон! — колотил кулаком в стену Миша. — Ну имей совесть, в конце концов! Шесть утра!
Но поколебать черного человека не было никакой возможности.
— Ты не должен так со мной разговаривать, — воспитывал он Мишу на ломаном английском. — Я принадлежу к правящей народности нашей страны. Мой папа — личный повар Его Превосходительства. Ты, Миша, будешь сельским учителем, а я буду министром культуры.
К тому же выяснилось, что Дэвид является страстным коллекционером: не бабочек и даже не марок, а просто разнообразного барахла. Уже через месяц ему стало не хватать собственной комнаты, и вскоре к Мише переехал и соседский холодильник, и две коробки из-под телевизоров. В коробках Дэвид хранил стибренные из ресторанов вилки, трусы знакомых женщин и учебники.
Главным сокровищем его коллекции был семикилограммовый чугунный бюст Брежнева, приобретенный на какой-то толкучке.
— Он так похож на нашего главного бога! — умилялся Дэвид.
Вскоре конфликт между соседями перерос в открытое столкновение.
Стоял ноябрь. Голодный, злой и замерзший Миша притащился из библиотеки и тут обнаружил, что в его постели лежит незнакомая девушка. Причем совершенно голая.
— Дэвид сказал, что я могу у тебя пожить, — заявила гостья пьяным голосом и отвернулась к стенке.
Миша стоял над ней, как три медведя над спящей Машенькой.
— Эй, тебя как зовут?
— Вероника, — пробубнила девушка.
— Ты могла бы одеться, Вероника?
— Я не нашла свою одежду.
— Ты что, так пришла?!
— А то я помню!
Через несколько минут Миша выставил из своей комнаты и голую Веронику, и холодильник, и коробки с трусами.
Весь вечер Дэвид орал, как сирена воздушной тревоги. А на следующий день после лекций к Мише подошел его приятель Жека Пряницкий.
— Чует мое сердце, что тебя побьют. Глянь! — показал он за окошко.
Миша осторожно высунулся наружу.
Перед крыльцом института уже собралось все московское отделение племени Дэвида. Судя по телодвижениям, они жаждали крови.
— Что делать-то? — затравленно прошептал Миша. В его голове с трудом укладывалось, что его, комсомольца и активиста, могут растерзать какие-то африканские дикари. Причем не где-нибудь, а в центре Москвы.
— Надо к Зинке идти, — сказал Жека и потащил друга в сторону студенческой столовой.
Из любви к Жекиным блудливым глазам кассирша Зина открыла Мише запасной выход. Задами и огородами он выбрался к метро и сел в поезд.
В голове роились планы обороны: «Шкаф прислонить к двери… Еще можно будет тумбочкой припереть… Эх, зря я холодильник вынес! Он тяжелый».
С величайшими предосторожностями Миша взобрался к себе на этаж. Здесь все было спокойно: все так же дремала за конторкой постовая старушка Марь Иванна, все так же шумел на кухне табунчик вьетнамской общины…
Прокравшись к своему блоку, Миша достал ключи. Но и внешняя дверь, и дверь в комнату Дэвида оказались незапертыми. Громко орал телевизор.
Терзаемый самыми тяжкими предчувствиями, Миша заглянул через щелочку к соседу.
Дэвид сидел на диване, прижав черные ладошки к щекам. В его глазах стоял нечеловеческий ужас.
По телику передавали последние известия: в далекой центральноафриканской стране произошел государственный переворот. Его Превосходительство был свергнут, все его сторонники казнены, в столице шли ожесточенные бои.
Миша на цыпочках отступил в свою комнату.
Через неделю Дэвид и его воинственные соплеменники отправились на родину — отвоевывать министерские портфели.
К пятому курсу Миша окончательно понял, что дружба между народами — это не для него.
— Не дай бог, в этом году опять подселят какого-нибудь африканского царя! — делился он с Жекой своими опасениями. — Надоело! Ненавижу!
— Ничего ты не понимаешь! — отмахивался тот. — Иностранцы — это ж здорово! Шмотки, пластинки, экзотическая любовь…
— Да?! — негодовал Миша в ответ. — А ты когда-нибудь нюхал жареную селедку по-вьетнамски? А слышал, как поют индусы? А знаешь, что такое социальная справедливость по-северокорейски?
— Что? — с искренним любопытством спрашивал Жека.
— Это вымыть половину чайника, а вторую половину оставить соседу по блоку!
— Тогда перебирайся в советский сектор! — разводил руками Пряницкий. — А я — на твое место.
«Перебирайся»… Подобные заявления донельзя раздражали Мишу. Он сам, своим трудом добился этой комнаты. Сколько часов было
Последние комментарии
11 часов 41 минут назад
11 часов 42 минут назад
23 часов 5 минут назад
23 часов 6 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад