Прикосновение зла [Яцек Пекара] (fb2) читать постранично, страница - 2

случае, жаль, что мы не можем судить его инквизиционным судом, потому что тогда его состояние перешло бы в пользу Святого Официума, – сказал я шутливым тоном.

Оттон сжал зубы, по-видимому, удерживаясь от резкого слова или даже нескольких резких слов.

– Мордимер, я не прошу у тебя ничего другого, только чтобы ты поехал в Виттлих и разобрался в деле. Возможно, ты найдёшь что-то... необычное. Я выхлопочу тебе официальное направление у Манфреда и договорюсь о вознаграждении, превышающем официальное.

Манфред Штернмайер был нашим начальником и руководителем отдела Инквизиториума в Кайзербаде, где я с недавнего времени имел честь служить. Насколько я его узнал, он производил впечатление человека благожелательного к своим подчинённым, так что Оттон и в самом деле мог на это рассчитывать.

– Почему именно я, Оттон?

– Потому что я не могу. – Он беспомощно развёл руки. – В Виттлихе меня все знают, но никто не знает, что я работаю на Святой Официум. Я бывал там один-два раза в год, всегда в качестве гостя Роберта и Эсмеральды. Было бы неловко, если бы я официально начал расследовать дело моего кузена. Но я поеду вместе с тобой, Мордимер, а, скорее, рядом с тобой. Инкогнито. Готовый оказать тебе любую необходимую помощь.

– Эсмеральда, – повторил я. – Красивое имя.

Я размышлял над тем, что услышал от Оттона, и был, мягко говоря, не в восторге от его идей. Ибо не следует дела личные, семейные или сентиментальные совмещать с делами профессиональными. Я был уверен, что рано или поздно Оттон захочет, чтобы я наплевал на свои правила и спас жизнь его родственника. Он не мог попросить об этом официально, особенно нашего начальника, но, сидя вместе со мной в Виттлихе, он будет вмешиваться в дело, проедать мне плешь и убеждать, что никто не пострадает, если я возьму подозреваемого якобы на обследование, чтобы таким образом удалить его из поля зрения суда, а также жителей города. Кроме того, что означает формулировка: «Было бы неловко, если бы я официально начал расследовать дело моего кузена»? Может, это и было бы неловко, но кто мог бы эффективно протестовать против такой неловкости? Однако позже я понял, что речь шла отнюдь не о жителях Виттлиха, а о наших начальниках, для которых любые откровения Оттона могли быть недостаточно убедительными.

– Он унаследует от неё состояние? – Спросил я неохотно.

– Она была бедна, – объяснил он быстро. – Из хорошей семьи, но небогатой. Это Роберт богат.

– Твой двоюродный брат человек импульсивный? Скорый на расправу?

– Мордимер, это человек с ангельским терпением и ласковый, как ягнёнок!

– Так он, похоже, из того типа тихонь, которые скрывают эмоции и не показывают, когда они оскорблены или обижены?

Оттон недовольно фыркнул.

– Он справедливый, спокойный человек, – сказал он твёрдо.

– Я думаю, Оттон, что гнев твоего кузена бурлил, как пар в котле. Пока, наконец, пара не накопилось так много, что сорвало крышку. Ты хорошо знаешь по собственному опыту, что с людьми такое случается. Даже с самыми спокойными и всеми почитаемыми за благонамеренных. Он просто взорвался. На короткое мгновение, о котором он, наверное, теперь искренне сожалеет. И только...

– Отличный бы из тебя вышел медик, – проворчал мой собеседник. – Ты бы ставил диагноз пациенту на другом конце Империи, не утруждаясь не только его осмотреть, но даже увидеть. Скажи прямо: ты окажешь мне эту услугу или нет?

Он опёрся кулаками на столешницу и хмуро уставился на меня.

И что мне было делать в такой ситуации? Отказав Оттону, я наживу себе врага, а это всегда печальная ситуация – иметь врага в кругу коллег. Соглашаясь на эту поездку и проведение расследования – наживу себе проблем. Потому что я либо не найду ничего тревожного и отдам, таким образом, Роберта в руки палача, или соглашусь притворяться, что я верю, что он был одержим. Что вызовет осложнения, о которых Оттон даже не думал (а может, думал, но не забивал себе ими голову, поскольку эта проблема свалится на меня). Ведь именно мне придётся составить фальшивые отчёты о допросах, сделать ложные выводы, всё это удостоверить собственной подписью и отправить в Хез-Хезрон, в штаб-квартиру Инквизиториума. Полбеды, если доклад увязнет в бездонных шкафах канцелярии Его Преосвященства. Но что если им кто-нибудь заинтересуется? Если он захочет проверить, что это был за демон, почему он вселился в этого человека и почему его оставил?

Конечно, существовала также небольшая вероятность, что подозрения Оттона окажутся в какой-то степени оправданными. Может, на его двоюродного брата действительно кто-то навёл порчу? Может, он действительно был одержим (хотя именно эта гипотеза казалась мне наименее вероятной)? Тогда было бы жаль не расследовать дело. И тогда, и только тогда, я вышел бы из всей этой авантюры с честью. Я спас бы жизнь кузену Оттона и поймал бы околдовавшего его чернокнижника или ведьму. Только я чувствовал, что овчинка не стоит выделки.

– Роберт – щедрая душа. Он сторицей