Молитвы из горнов и печей. Тень над домом Ягуара [Альетт де Бодар] (fb2) читать постранично, страница - 2

глубокий резонанс в бронзовых рельсах, по которым прокатывалось более сильное биение. Что бы там ни искала божественная машина, она своей цели достигла.

− Так вы инженер?

− Нет, не совсем. − Тецока опять задумчиво посмотрел на собеседницу. − Скажи, Хочипиль... Где тут можно остановиться, помимо гостиниц?

− Значит, у вас нет путевого разрешения, − заметила она с легким удовлетворением.

− Конечно, − небрежно ответил Тецока.

− Почему я должна вам помогать? − осторожно спросила она. − За помощь беглецам у нас немалые штрафы.

Тецока улыбнулся.

− Я не беглец. Я могу тебе заплатить, но ты же не денег хочешь, правда? Замечательно. − Он достал обсидиановый осколок и рассеянно потёр его. − Хочипиль, тебе нравится божественная машина?

Даже вопрос был кощунством. Она сделала обеими руками знак Священного зубца, чтобы уберечься от гнева машины.

− Что за вопрос?

Тецока не шевельнулся.

− Трудно ответить, что ли?

− Нравится ли мне божественная машина? С какой стати? Она всевидящая и карающая. Была, есть и будет всегда, во веки веков.

− Она была не всегда, − очень тихо сказал Тецока.

Хочипиль испуганно огляделась. Одно дело − беглец, и совсем другое − еретик. Городские к ней снисходительны, но такого они не потерпят.

− Изменение произошло слишком давно, не на нашей памяти, − проговорила она. − Даже если когда-то машины не было, что это меняет?

− Всё рожденное может умереть, − ответил Тецока с коротким кивком. − Позволь спросить тебя ещё раз. Тебе нравятся инженеры, техники, солдаты? Они хорошо с тобой обращаются?

Хочипиль качнула головой − раз, другой. Какое он имеет право заявляться сюда, вмешиваться в её жизнь, расспрашивать?

− Вы понимаете, что значила бы такая нога до Изменения. А под властью божественной машины я могу жить.

− Как и птички в клетке. Ответь на вопрос.

− Раздери тебя машина, − прошептала Хочипиль. − Вы же знаете ответ?

Что она хромая, и потому ей нет места ни в одной команде рабочих. Что она жила благодаря «доброте» родственников, пока не надоела им и её бросили на произвол судьбы. Что она подбирает и продаёт сломанную технику на краю Колодца − маленькие, бесполезные предметы, которые не задумываясь выкидывают с проходящих паровых автомобилей, − день за днём влача жалкое существование.

− Может, я хорошо знаю ответ. Но хочу услышать от тебя.

− Нет, − сорвались с её губ тихие яростные слова. Она ждала, что Тецока рассмеется, откинет плащ, и окажется, что он служитель машины, пришёл забрать её за ересь. Но ничего подобного, он просто смотрел.

Наконец он кивнул.

− У тебя горячее сердце. − Он тёр осколок, словно хотел его раскрошить.

− А вы сумасшедший.

Тецока улыбнулся.

− Так часто говорят. Но ты не ответила на мой вопрос.

На предыдущий, о жилье и еде. Её затрясло при воспоминании о его шокирующем вопросе, её шокирующем ответе − она, Хочипиль, дочь рабочих, ставит под сомнение божественную машину и даёт понять, что обрадовалась бы, если бы та остановилась...

Она сердито потрясла головой. А почему бы и нет? Что она видела от жизни?

− У меня есть комната. Она небольшая, на верхнем этаже, но двое поместятся.

Снова быстрая улыбка, показывающая тёмные зубы, − дерзкая и беспечная.

− Вот и славно.

К счастью, далеко идти не пришлось: комнатка Хочипиль, одна из самых ветхих, находилась у самого края Колодца. Лучшее жильё располагалось у дна, как можно ближе к железной дороге и источнику нескончаемого гула. Там обитало начальство и губернатор со всем штатом главных инженеров и элитных солдат.

Она оставила Тецоку раскладывать вещи в тесной комнатушке с таким низким потолком, что ему пришлось пригибаться, и полками, заваленными металлоломом и пустыми пузырьками вперемешку с одеждой и инструментами Хочипиль. 

Она не сомневалась, что он будет бродить вокруг, но ей некогда: скоро обеденный перерыв, и Малли сможет заняться делами. Торопливо одевшись в лучшее, что нашлось в сумке, Хочипиль поспешила в переулок из проволочной арматуры, выходящий на главную дорогу, и потом по тропинкам вниз.

Сверху и снизу пульсировали рельсы, убегающие в головокружительный подземный мрак. Мимо со свистом выходящего из перерезанного горла воздуха проносились паромобили с грузом инструментов и вынутого грунта. Ещё ниже младшие машины долбили землю, а мужчины и женщины усердно укладывали бронзовые рельсы новой дороги.

Со дна шахты сочился слабый свет − мерцающее сияние, невероятно комфортное, а перестук рельсов усиливался, отдаваясь в больной ноге и груди, сжимая сердце, пока не стал казаться Хочипиль частью её самой.

Интересно, что они там нашли и что на самом деле ищет Тецока.

Толстуха Малли сидела на двадцать пятом уровне чуть поодаль от своей бригады. Она едва глянула на Хочипиль, когда та скользнула на теплую металлическую скамейку рядом с ней.

− Что там у тебя? − безо всяких вступлений поинтересовалась Малли.

Хочипиль достала