2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
здесь. Осталось загадкой, как он не увидел примарха, неподвижно стоявшего на командном возвышении. Показалось, что ожила колоссальная статуя: гости, заполнившие балкон, дивились на необъятный мостик, и вдруг среди них появился великан, сияющий белизной и полированным золотом.
Меха лежали на его плечах, доспехи украшали почетные знаки и медали десятка цивилизаций, недавно приведенных к мирному Согласию. Весь стратегиум словно бы озарился, и не только блеском драгоценного металла.
Хорус Луперкаль.
Примарх Лунных Волков и временный повелитель Каласа. Правда, барбарусец впервые видел командующего легионом так близко и испытывал совсем другие ощущения, чем в присутствии своего примарха, Мортариона. Повелитель Гвардии Смерти производил внушительное, даже гнетущее впечатление. Он, как и Хорус, словно занимал все пространство в комнате, но погружал ее в тень, а не освещал. Любого, кто вставал перед мрачноликим Мортарионом и смотрел в глаза, которые видели худшие из ужасов Барбаруса, обволакивало ледяное загробное уныние, осознание неизбежности конца.
Луперкаль олицетворял жизнь. Он улыбался, не показывая зубы, и осматривал толпу, встречаясь взглядом с каждым из гостей. На миг его взор — энергичный, радостный, отеческий — задержался и на Тифоне. Гвардеец Смерти склонил голову, стыдясь, что лучше думает о чужом командире, чем о собственном. Затем свет из глаз примарха направился дальше.
Но нельзя забывать о главной цели, верно? Хорус был самой жизнью, движением, будущим. Достойным кандидатом в Повелители Человечества, который поведет Галактику в новую эру благодатного и славного перерождения.
Как и многим другим, Каласу захотелось выразить почтение и покорность Луперкалю. Он уже почти согнул колено, но тут в зале прогремел голос примарха.
— Не вздумайте гнуть спины! — потребовал Хорус со смехом.
Вместо этого он сам отдал легкий поклон собравшимся воинам, поворачиваясь слева направо.
— Спасибо вам, — продолжил Луперкаль, взмахом руки приветствуя всех в стратегиуме. — Мои глубочайшие, самые сердечные благодарности каждому, кто пришел сегодня в этот зал. И, кроме них, всем солдатам Императора, которые помогли предотвратить катастрофу. Я в невыразимом долгу перед вами. Мне известно, что наградой вы считаете саму возможность сражаться во имя рода людского, но знайте: Император ценит ваши заслуги.
Вот так легко Хорус говорил от имени Отца. В каждом слове примарха звучала сила.
Помрачнев, он отвернулся и поднял голову к самому крупному гололит-экрану на главном мостике, что возвышался над толпой. Вспыхнувшие проекторы создали изображение Зарамунда и его орбитального пространства, усеянного рунами имперских кораблей и оборонительных систем, а также пояснениями к ним.
— Но, восхваляя тех, кто внимает мне, я отдаю дань уважения и тем, кто больше никогда ничего не услышит. — Луперкаль чуть опустил подбородок, лучи люменов ярко сверкнули на его бритой голове. — Они пожертвовали всем ради Императора, ради Зарамунда, ради своих братьев и сестер. Помните их и почитайте их.
— Помните их и почитайте их! — хором отозвались все, включая Тифона.
— Лейтенант Де Блессан! — позвал примарх, увидев, что почетный караул фаланги также вошел в стратегиум. Гости разом обернулись к младшему офицеру, на которого указывал палец Хоруса, и тот вздрогнул, как от попадания болта. — Этот человек со своим командным взводом захватил артиллерийские батареи в Атреоне. Никакой орбитальной поддержки или титанов, только двадцать отважных мужчин и женщин с превосходным лидером.
Гости разразились аплодисментами, и Калас, впечатленный услышанным, присоединился к ним. Победа в Атреоне позволила Луперкалю перевести флот на более низкую орбиту, что ускорило капитуляцию повстанцев на несколько дней, а то и недель.
Молодой человек явно был ошеломлен — не только похвалой Хоруса, но и громогласными овациями десятков космодесантников и их спутников. Один из солдат обхватил своего командира рукой, помогая удержаться на ногах.
— А где же щит-лейтенант Локен? — Оставив Де Блессана в покое, гости вслед за примархом повернулись к офицеру Лунных Волков, что стоял возле командного возвышения. — Он провел вдохновенный абордаж «Прихотей судьбы».
Локен повел себя заметно спокойнее и ответил на одобрение толпы, склонив голову и подняв руку. Несколько оказавшихся рядом Лунных Волков хлопнули товарища по наплечникам, на что он тепло улыбнулся.
— Или капитан Тифон, без которого мы всё еще сидели бы на орбите и ждали, кто первым рискнет сунуться под пушки вражеских станций!
Смешок Гадрабула утонул в какофонии радостных криков и рукоплесканий, начатых самим Луперкалем. Калас покраснел, вспомнив слова Лютера о неблагодарной работе. Его наполнила теплота, одинаково приятная и ненавистная. Радость от признания его заслуг подействовала на легионера как боевой
Последние комментарии
18 минут 36 секунд назад
23 минут 50 секунд назад
26 минут 47 секунд назад
8 часов 38 минут назад
22 часов 32 минут назад
1 день 5 минут назад