Холодный город [Николай Комаров] (fb2) читать постранично, страница - 50

все меры предосторожности и предусмотрительности, чтобы обеспечить безопасность и надежность действия.

Так как Тому необходимо было постоянно находиться при работах и на центральной станции, то понятно, что он переселился из своего особняка в Колтон. Он занимал с Мод небольшую квартиру в радиальной стене, против большого цветника, который получил название «Цветника Мод», так как Мод отдавала уходу за ним много свободного времени.

Том Хэд имел бесспорно первое право быть даже почетным гражданином Колтона, и присутствие его там было необходимо, чтобы у всех царила уверенность в правильном действии охлаждения.

Изредка он, по настоянию Мод, прогуливался с ней по «аллее пальм», заходил в кафе и кино. Взоры всех обращались к ним. Том испытывал тогда чувство неловкости и смущения, а Мод гордилась им, слыша, как, трогательно говорили про него: «Наш Том».

* * *

Наступал уже тринадцатый день существования Холодного города или вернее части его — Южного сектора. Улицы и площади были полны оживленной толпы, которая вдыхала прохладный озонированный воздух и спешила заняться наживой, позабыв о миллионах, томившихся за стенами Колтона жарой, и тех тысячах трупах, на которых они обитали сейчас.

Комов уже условился с Чарской о дне отъезда на родину. Она должна была ждать его дома, вполне приготовившись к далекому путешествию. Сегодня, наконец, он сдал свои обязанности новому инженеру и сердечно простился с Руддиком, который многому его научил.

Инженер Хэд сказал ему при прощании несколько приветливых слов и благодарил его, высказав мысль, что приобретенный опыт в холодильном деле он, конечно, не замедлит применить в России.

— Я, — сказал Том, — уже сделал распоряжение в конторе Правления, чтобы с вами произвели полный расчет и выдали добавочное вознаграждение, равное стократной суточной плате. Значит завтра вы покидаете Колтон? Ну-с, мистер Комов, счастливый путь!

Комов к пяти часам вполне закончил свои дела в центральной холодильной станции; он простился со своими турбокомпрессорами, которые он обслуживал с такой заботой и любовью.

— Смотрите, не нагревайтесь слишком, — сказал он громадным подшипникам, потрепав их по крышке, которая превосходила размерами спину слона в три раза.

Вернувшись в свою комнату, он задумался; ему сделалось как-то грустно и хорошо. Значит, завтра он оставит это место, где у него запечатлелось столько воспоминаний.

Может быть, думал он, через месяц мы будем счастливы, вдыхая родной воздух, любуясь родными полями. Наша любовь, родившаяся здесь, должна расцвести на любимой родине прекрасными цветами. Милая, милая, шептал он живо представляя себе образ Чарской.

Его думы прервал радиофон. Комов сначала не мог понять, кто говорит с ним.

— Это Чао, слуга госпожи, — услышал он. — Надо скорее, скорее! Госпожа нездорова.

— Что случилось? — встревоженно спросил Комов, но услышал опять только:

— Надо скорее, скорее.

Комов немедленно вышел на «авеню Хэда», взял авто и помчался к станции электрической дороги, проехав несколько температурных шлюзов.

Через 20 минут он был уже далеко, но стены Колтона еще виднелись, все заполненные рекламами и напоминавшие издали забор провинциального города XX века.

Вот уже промелькнул город Райтон. Комов сидел неподвижный, теряясь в догадках о причинах такого спешного вызова, и представлял себе ужасные картины на заре наступившего счастья.

От жары в высоте все разговоры притихли и слышалось только в стуке колес какой-то ненасытный голод к пожиранию пространства. Вдруг все пассажиры вздрогнули и переглянулись.

— Мне послышался как будто отдаленный взрыв в стороне Колтона, — заметил своему соседу худощавый господин с усталым выражением лица.

— Уж не предполагаете ли вы, что это взорвали счастливчиков, «райских жителей», — бросил ему в ответ желчный и раздражительный редактор «Герольда Мира».

Однако он сейчас же встрепенулся и прошел в конец вагона к радиофону, предчувствуя какую-то сенсационную новость.

— Странно, — сказал он, — я не могу вызвать своего корреспондента Муро. Что бы это значило?

Комов не обратил внимания на эти разговоры, так как был чересчур занят мыслью о возможном несчастье с Чарской.

Когда поезд электрической дороги на минуту остановился, все были как громом поражены страшной новостью: «Колтон взорван, погибло около 2 миллионов человек».

Но прибывшие только что из Колтона люди пожимали плечами и говорили:

— Злостная выдумка; началась борьба с Компанией «Колтон», но все это не достигнет цели. Машины Хэда работали великолепно, температура воздуха действительно была +15º Цельсия.

Комов не знал, как объяснить себе это неожиданное сообщение о гибели Колтона, но мозг его заработал напряженно, стараясь найти какую-то связь между его вызовом, гибелью Колтона и Чарской.

Он вспомнил испуганные слова китайца Чао: «Надо скорее, скорее», и живо представил себе его в