Стадион [Вадим Николаевич Собко] (fb2) читать постранично, страница - 3

замечает резкого тона своей спутницы.

Тем временем спортсменки сбросили тренировочные костюмы, сразу стали не такими громоздкими, и публика увидела номера на их майках. На трибунах зашелестели программки.

— Номер тридцать три — Ольга Коршунова, Советский Союз, — прочитал Майер. — Ты знаешь, — обратился он к Эрике, — мне сейчас показалось, будто я вижу, как молодая, полная сил пума идет следом за старой, но еще очень сильной пантерой. Любопытно, очень любопытно, как развернется их схватка.

— Между прочим, это люди, а не звери, — угрюмо заметила Эрика.

-— Нет, ты не понимаешь, — отмахнулся Майер, очень довольный своим сравнением, — я лучше тебя знаю!..

— Возможно, — пожала плечами девушка.

Волошина вошла в круг и взяла диск. Она будто взвесила его на ладони, потом на мгновение застыла, чуть наклонившись вбок. Быстрый поворот — и посланный сильным взмахом диск уже далеко в поле. — Стадион замер. Смотреть на это плавное, закончен–ное, безукоризненное движение было огромным удовольствием. Но, кроме того, на зеленом поле, как далекий огонек, пламенел маленький красный флажок, который обозначал мировой рекорд, установленный Волошиной нынешней весной, и публика с нетерпением ждала, перелетит ли за него диск или нет, будет ли новый рекорд, или все останется по–прежнему.

Диск, блеснув на солнце, ударился о землю недалеко от флажка. До рекорда не хватало совсем немного. Спортсмены хорошо знают, как они трудны, эти недостающие до рекорда несколько сантиметров или десятых долей секунды.

Зрители дружно зааплодировали. Волошина, улыбаясь, вышла из круга. Диск взяла девушка с тридцать третьим номером на майке.

— Теперь мы можем идти? — спросила Эрика, не предвидя больше ничего интересного.

— Сиди! — с необычной для него резкостью бросил Майер и сейчас же добавил другим тоном: — Понимаешь, Коршунова интересует меня куда больше этой рекордсменки.

Эрика снова равнодушно пожала плечами. Ей по–прежнему хотелось как можно скорее убежать отсюда.

Движения Ольги Коршуновой были почти так же сильны и точны, как у Волошиной, но диск лег немного ближе. Майер довольно закивал головой, и Эрика покосилась на него с удивлением — что же тут хорошего?

— Бог мой, Эрика, — засмеялся Майер, — ты даже представить себе не можешь, что получится из этой девушки года через два, если, конечно, кто–нибудь научит ее как следует метать диск.

Опытным взглядом Майер прекрасно подметил все недостатки техники Коршуновой. Она слишком низко приседает перед поворотом, слишком высоко заносит руку, — словом, многое увидел Майер, но понял одно: эта девушка — настоящий клад, бесспорная будущая рекордсменка мира.

— У них, оказывается, много сильных спортсменов, больше, чем я думал, — заметил он, — а вот есть ли хорошие тренеры, не знаю.

Он взглянул на поле и замолчал. Сейчас метала диск венгерка Кроши, и все внимание зрителей было устремлено на нее, но Майер смотрел не туда. Возле столика судьи стояли рядом Волошина и Коршунова. О чем они говорили, разобрать было, конечно, невозможно, но когда Волошина два раза провела рукой по воздуху, сначала повыше, потом пониже, Майер понял, в чем дело: рекордсменка указывала Ольге Коршуновой на ошибки, которые заметил и он сам.

Видимо, эта короткая сценка не осталась незамеченной зрителями: на трибунах заговорили, зашумели, захлопали.

Диктор назвал фамилию Волошиной, и она, не поняв причины оживления и аплодисментов публики, снова взяла диск. Перед ней, в зеленой дали поля, алел маленький флажок, который она столько раз переставляла все дальше и дальше; она взглянула на него и вошла в круг.

Стадион разразился такими бурными, такими восторженными рукоплесканиями, что, даже не глядя, куда упал диск, Волошина поняла: установлен новый рекорд.

В последнее время она все чаще вспоминала о том, что ей уже тридцать семь лет, и радостно было лишний раз убедиться, что не ушла еще ее молодость, ее сила. Она подумала о том, как обрадуется Толя, ее сын, когда узнает из газет о новом рекорде, и улыбнулась. Он так гордится своей матерью, этот будущий моряк! И каждый раз, устанавливая новый рекорд, она вспоминала прежде всего о нем, и всегда в такую минуту ей особенно остро хотелось сейчас же, немедленно увидеть его родное, совсем еще детское лицо, услышать молодой, еще ломкий и неуверенный басок.

— Ну, теперь–то мы можем ехать? — обратилась Эрика к Майеру.

— Ты меня извини, — торопливо сказал он, — я сейчас вернусь. Подожди меня тут.

Он быстро встал и, пробираясь через ряды, направился к раздевалке. Эрика проводила его удивленным взглядом.

— Разрешите сесть? — раздался вдруг голос рядом с нею.

— Место занято, — ответила Эрика и подняла глаза.

Перед нею стоял юноша в коричневом тренировоч–ном костюме. Веселые темные глаза его пристально смотрели на девушку. Мокрые волосы — он, видимо, только что принимал душ — блестели, так