Печаль весны первоначальной (СИ) [Борис Маркович Клейман] (fb2) читать постранично, страница - 2

ответила Ольга. - Никаких. Одни турмуды жили своими родами и племенами и звали эту речушку Чульчи, река по-турмудски. Есть гидронимы с такими же корнями: Чусовая, Чульпа, Чепца... Тихий милый народ. До сих пор верящий в своих богов и духов. А русские привели с собой горных мастеров-иноземцев, которые увидели большую гору и назвали речку Кап, то есть "голова". А потом и Капор. Под горой вроде залежи какие-то предполагались, хотели её срыть. Но турмуды собрались с дрекольем и не дали: там древнее кладбище их предков. Археологов до сих пор туда не пускают.

Они шли по протоптанной широкой тропе, широко перешагивая через жидкую весеннюю грязь. Воздух сохранял вкус талого снега, где-то в густой тени ноздревато ещё белеющего. И запахи зацветающих красной в бутонах вербы и черёмухи, мать-и-мачехи, подснежников, первых ландышей и горячих древесных соков - воздух весны и освобождения - пьянили и кружили голову.

- Вы интересно рассказываете, - слюбезничал Константин.

- Это мой гениальный папа интересно рассказывает. А я только повторяю.

- О нём отзываются хорошо в университете.

Ольгу вдруг прорвало.

- Есть такие люди, - с горечью произнесла она, - вроде обычные. Ходят-едят, смеются над глупыми шутками, сами рассказывают пошлые анекдоты, смотрят сериалы про патриотическую войну, слушают попсу. Поют хором под гитару, тоскуя от слов: "...Золотая Брич-Мула, где чинара притулилась под скалою..."

- А что? Хорошая песенка.

- Если не считать двух моментов: "Вечная пчела" - это название болгарского эпического романа... Писатель был, кажется, даже кандидатом в нобелянты... и второй, Брич-Мула эта - деревня, дыра дырой, дырее некуда. Но вдруг этот тоскователь отключает телефон, не идёт к ужину с телевизором. Жрёт чуть ли не из помойного ведра. На речке песчаный пляж усеян людьми - загорай, а то поздно будет. А он затягивает шторы и в сумраке стучит по "клавке". День, ночь, вечер-утро - он стучит. Выходит с шальными глазами в гостиную. "Ты чего?" - "Представляешь, хеттский корень бла-бла-бла такой же, как германский, греческий, иллирийский и славянский и имеет параллели с семитскими корнями бла-бла-бла". И что? Гром аплодисментов? Все суют чеки и конверты с наличкой? Медалями и орденами занавесили весь пиджак? Выбирают в президиум? Хрен тебе. Да и хрена никто не даёт. Пара студенток глазками ахнут, а потом своим бой-френдам в перерыве между сопением и пыхтением расскажут про сумасшедшего профессора-идиота-тупицу. А он бесплатно, а то и за свои гроши публикнёт эту шедевралку в каких-нибудь Чебоксарах или Барнауле - великое открытие! - а потом ещё и хвастается, что такие же чокнутые в волгоградских-староградских-краснозадских диссерах его цитируют. Господи! Как всё надоело!

- Скучно?

- Хочу к морю... И, главное, ясно уже давно - не нужно никому это высшее образование. Оно денег не приносит. И все потуги моего папы расшевелить эту непробудную, вековую, стихийную тишину... Таким увидел Кулябу Короленко: "ненастоящий", какой-то призрачный, ненужный город... Все потуги папины глупы и бесплодны.

- Короленко так и писал о нас "ненужный город"?

- Он здесь оказался через четверть века после Салтыкова-Щедрина. "Время здесь как будто стояло на месте..." Ничего не изменилось. Поставили пару заводов, которые не знамо что выпускают... атомщики цериевые браслеты уже делать начали, чтоб что-то заработать... А люди как были вялые и ни на что не способные, так их никто не подымет. Где те турмуды, что поднимали мятеж против Екатерины Второй? Где те, которые шли против большевизма в Гражданскую?

- Спились.

- Кстати, именно после этого восстания в восемнадцатом веке против насильственного крещения позже возникла легенда о ласковой императрице, якобы здесь побывавшей. Гениальный папа называет это "инверсия знака". А "спились" слишком простое объяснение в масштабах всей страны.

Они обходили горку Гурезь, ту самую, с бывшим капищем, огибая которую хитренько втекала в Капор Куляба - речушка болотистая и непроходимая. Как они, рудных дел иноземцы, хотели подрыть под гору подкоп, не затопив его грунтовыми водами двух речушек, было не понятно. Ещё одна легенда, должно быть.

А мысок, с которого устремлялась вверх Гурезь, уже весь покрылся цветущими одуванчиками и кое-где даже нарциссами.

И они вступили на эту полянку и по сырой земле направились к подножию горы.

- Хотите цветов? - спросил Константин и нагнулся сорвать какой-то синий весенний бутон.

- Ни в коем случае! - повысила голос Ольга. - Спаси и сохрани тебя.

- Почему? - удивился тридцатилетний парень.

- Сорви лучше нарцисс: приглядись - на что похож венчик? Наш пропуск. Иди за мной.

Оцепенение напало на Константина и он, как сомнамбула, двинулся за главным редактором университетского телевидения и