В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
грациозно падать на манеж из ниоткуда, а оказавшись внизу и отбросив оперенные шлемы и накидки с пышным воротом, посылать публике воздушные поцелуи. Они смеялись и откровенно флиртовали, под барабанный бой возвращаясь на трапециях к куполу. Завершающей номер виньеткой был настоящий поцелуй, исполняемый прямо в полете, — они словно на миг замирали в воздухе, проносясь друг мимо друга. На земле, между поклонами, Гарри Авалон подскакивал к зрителям в первых рядах и показывал им след маминой помады в уголке рта. О, это была романтическая пара — особенно при исполнении номера с завязанными глазами.
И вот в тот день, пока нарастало ожидание зрителей, пока Авалоны повязывали сверкающие полоски материи друг другу на глаза и складывали в притворных поцелуях губы — которым, как было написано в одной душераздирающей статье, «уж не суждено было встретиться», — за много миль от цирка ветер набирал силу, закручивался в конус и выл. Грохот, рожденный электрическими разрядами, был приглушен внезапной барабанной дробью. Одна деталь, не упомянутая прессой, а возможно, вообще неизвестная: Анна была беременна на седьмом месяце, что оставалось почти незаметным — так сильны были ее брюшные мышцы. Ну можно ли было работать на большой высоте, когда любое падение так опасно? Тому есть объяснение — я вывожу его из наблюдений за ее ходьбой вслепую: моя мать чувствует себя уютно в экстремальных обстоятельствах. Теперь она живет в постоянной тьме — а прежде, до этой бури, ее домом был воздух, домом привычным и безопасным.
С повязками на глазах и улыбками на губах они стояли под куполом в разных концах цирка и приветственно махали зрителям, заполнявшим шатер. Инспектор манежа снимал шляпу и взывал к тишине, чтобы эти двое наверху могли сосредоточиться. Они натирали ладони меловой пудрой, потом Генри срывался из-под купола и начинал раскачиваться, пересекая пространство гигантскими строго рассчитанными махами — раз, и два, и три. Он висел на согнутых в коленях ногах и на третьем махе широким жестом протягивал руки, развернув кисти таким образом, чтобы поймать свою беременную жену, когда она ласточкой слетит со своей сверкающей жердочки.
Как раз в тот момент, когда они находились в полете и руки их должны были вот-вот встретиться, молния ударила в главную опору шатра и с шипением устремилась вниз по проволочным растяжкам, наполнив воздух голубым сиянием, которое наверняка увидел Гарри Авалон через свою повязку. Все сооружение накренилось, тент провис, полет продолжался уже без обратного хода, и Гарри падал, падал в толпу зрителей. Последнее, что промелькнуло в голове Авалона, видимо, было недоумение — почему его руки пусты?
Как-то раз мама сказала, что я поразилась бы, узнав, как много может сделать человек, пока падает. Пожалуй, это было в городском бассейне, когда она учила меня нырять с подкидной доски, — по крайней мере, в моей голове эта мысль связана с сальто в воздухе. Но она, по-моему, имела в виду, что и в тот страшный миг обреченности человек мог сохранить способность думать — она-то сохранила. Когда ее руки не встретили рук мужа, мама сорвала с глаз повязку. Он проносился мимо с непривычной стороны, и она могла бы ухватиться за его лодыжку, вцепиться в его трико — и рухнуть вниз вместе с ним. Вместо этого она изменила направление. Ее тело развернулось навстречу толстой металлической растяжке, и она ухитрилась повиснуть на тросе, еще горячем от удара молнии. Мама сожгла ладони, да так, что после заживления на них уже не было линий — только гладкая рубцовая ткань, оставшаяся с ней в не столь бурные последующие годы. Анну осторожно опустили на опилки арены под брезентовым куполом, который просел не на всем пространстве и еще держался на краю шатра — распоротый, рваный, местами горящий, хотя дождь и пиджаки подоспевших мужчин скоро загасили это рожденное гигантской искрой пламя.
Погибли трое. Мама, если не считать обожженных ладоней, не получила серьезных травм, пока какой-то ретивый спасатель не сломал ей предплечье, пытаясь вынести ее наружу, и вдобавок в это время обрушилась часто тента, и от удара тяжелой скобой мама потеряла сознание: Ее увезли в больницу, где, видимо, у нее открылось кровотечение, потому что ее держали там, не давая вставать с постели, и через полтора месяца она родила мертвого ребенка.
Гарри Авалон хотел быть похороненным на цирковом кладбище рядом со своим дядей, родоначальником цирковой династии Авалонов. Тело Гарри увезли его братья. А ребенка похоронили тут неподалеку, за этим домом, у шоссе. Иногда я приходила туда — просто посидеть. Она была девочкой, но я редко думала о ней как о своей сестре или вообще как об отдельной личности. Вам это может показаться эгоцентризмом ребенка, присущим всем маленьким детям, но в моем представлении она оставалась как бы не совсем законченной версией меня самой.
Когда идет снег и тени ложатся между могильными плитами, мне без труда удается с дороги увидеть ее камень: он крупнее других
Последние комментарии
10 часов 6 минут назад
10 часов 20 минут назад
11 часов 28 минут назад
22 часов 46 минут назад
23 часов 4 минут назад
23 часов 28 минут назад