Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 1 [Бхагаван Шри Раджниш] (fb2) читать постранично, страница - 82

что должно произойти. Поэтому если вы уже слыхали эту шутку вам уже не смешно, потому что нет неожиданного поворота, вам уже о нем известно. Когда происходит неожиданный поворот и вы с обычного уровня вдруг переноситесь на Эверест, все вокруг меняется в такую нелогичность и абсурдность, что вы разражаетесь смехом. Если вы понимаете шутку, вы понимаете ее немедленно, без всякого усилия с вашей стороны. Это очень похоже на сатори или самадхи.

Есть второй вид смеха. Люди понимают шутку, но им нужно время чтобы ее понять. И тогда она затрагивает только их интеллект, а не целое существо. Смех есть, но он только на лице — некое умственное явление. Первый смех идет из нутра, второй смех идет только из головы. Они понимают соль, но их интеллекту всегда нужно для этого время, он не обладает способностью молниеносно схватывать. Даже самый умный человек немного глуп, потому что природа интеллекта такова, что он не может прыгать. Он двигается логическими шагами, ему нужно время, это явление постепенное. Он достигает вывода постепенно. Это второй вид смеха. Бледный, не очень глубокий, не очень расслабляющий, не очищающий, а просто умственный феномен. В голове что-то срабатывает и создает небольшую зыбь, вот и все. В первом случае смех настолько глубок, что если он действительно происходит, он может превратиться в сатори. В таком смехе ум может совершенно исчезнуть.

И есть третий вид смеха. Люди смеются, потому что другие смеются. Они ничего не понимают, но чтобы от этого не показаться глупыми, они смеются. Видя что все смеются, они заставляют и себя смеяться.

Будучи во Франции Мулла Насреддин отправился с женой на комическое представление. На нем Мулла всегда начинал смеяться первым и смеялся громче всех.

«Мулла, я прожила с тобой тридцать лет и не знала, что ты знаешь французский» — сказала жена.

«Я им доверяю. Они наверное говорят что-то смешное, и если уж смеяться, то почему последним? Почему не первым? А если уж смеешься, то нужно смеяться громко. Это ничего не стоит и мне это нравится» — ответил Мулла.

Это третий вид смеха — с вами ничего не происходит, вы просто притворяетесь. Вы думаете что там должно быть что-то смешное, или доверяете людям, которые смеются, и чтобы не чувствовать себя глупым вы присоединяетесь. Если где-то звучит шутка, можно сразу же различить эти три вида смеха.

А это просто шутка Лао-цзы. Никто не может столько жить в чреве матери. Даже если бы Лао-цзы и смог бы прожить так, но вы подумали о матери? Много даже девять месяцев, не говоря уже о годах. Мать давно бы умерла.

Нет, это всего лишь тонкий юмор. Он говорит о том, что Лао-цзы родился мудрым. Это символика. С детства он был мудрым, это единственный смысл шутки. Он был настолько мудрым, что распространился слух, что он родился старым.

Как Иисус, будучи таким чистым, мог родиться из плотского желания? Он родился из плотского желания, другого способа нет — у жизни нет исключений. Он родился от обыкновенной любви. Но предание говорит о нечто очень красивом. Предание неверно и я говорю что верно! Оно неверно как факт, но верно как истина. А что такое факт по сравнению с истиной? Факт — это то, что произошло в жизни. Если обратиться к обычным фактам, то мать Иисуса не была девственницей. Но она была непорочна, иначе как мог родиться от нее такой чистый и невинный ребенок? Она была девственницей. Она должна была быть совершенно невинной, как будто она не познала ни одного мужчины. Вот что это значит. Смысл в как если бы — как если бы она не знала что такое секс, как если бы она не знала что такое обыкновенное совокупление. Но это все «как если бы», и глупо выдавать их за факты. Все теологи глупы. Они пытаются доказать, что она действительно была девственницей, и в этот момент истории Бог сделал исключение.

Это просто способ сказать нечто красивое, которое иначе не может быть сказано. Оно говорит только о том, что Иисус произошел от непорочного источника, от чистой невинности, которой неведома грязь тела и этого мира. Вот и все. Не настаивайте, чтобы вам это объяснили, потому что объяснения убивают сам дух символики.

Последний вопрос:

«Вы сказали что вы всего лишь присутствие и ничего не можете сделать. Но я и любой другой все время чувствуют, что своим состраданием к нам вы влияете на нас и на события, ведя нас все ближе к своему храму. Или это просто фокусы нашего воображения?»

Я ничего не могу сделать, а мое присутствие может. Когда я говорю что ничего не могу сделать, я имею ввиду что во мне не существует никакого «я», деятель растворился. Поэтому без деятеля как можно что-нибудь сделать. Но что-то происходит. И когда деятель растворяется, начинают происходить потрясающие вещи. Я не утверждаю себя автором или деятелем этих вещей. Я не деятель. Я есть всего лишь присутствие без всяких прикрепленных к нему бирок, всего лишь открытость. Если вы находитесь в моем присутствии возможно многое. Если вы позволите моему присутствию войти в вас, растаять в вас, стать частью вас — возможно