Ветер в твои паруса [Юрий Вячеславович Васильев] (fb2) читать постранично, страница - 40

надо больше вопросов. Ты все это скоро увидишь. И услышишь. И потрогаешь руками.

— Увижу, — сказала Нина. — Скоро увижу и потрогаю. И научусь произносить все эти слова с варварским ударением. И буду носить шапку-малахай с длинными ушами. Мне пойдут длинные уши? — Она вдруг рассмеялась. — Мысли у меня скачут как зайцы.

— Нина, — сказал он. — У тебя по носу муравей ходит… И у тебя глаза сонные, ты поспи немного, я постелю тебе пиджак. Или давай мы чехол свернем.

— Пиджак — это хорошо, а спать я не буду. Не люблю… Во сне столько прозевать можно.

Она поуютней устроилась на куче еловых веток и стала смотреть в огонь. Костер догорал; его сердцевина подернулась пеплом. Павел тоже смотрел в огонь, и ему виделась полоса багряного неба, куда хотел залететь Венька. Может быть, он успел побывать там, когда отправился в последний рейс, когда шел над океаном.

15

Веня шел над океаном.

Он, конечно, знал, что это всего лишь море, что через полчаса откроется на горизонте берег Зеленой косы, но раз уж оговорено, что океан — дело воображения, он позволил себе сегодня лететь над океаном. Тем более что час назад он налетал свой первый миллион километров.

Сегодня они это отметят. Во-первых, конечно, хороший ужин. Во-вторых… А что, сегодня они могут пойти к колоколу, просто посидеть у маяка, там чертовски красиво, а потом Веня как-нибудь намекнет, что было бы не грех ударить разок в древнюю медь — не по пустякам, все-таки первый миллион. И сделает это пусть Надя, Хранительница маяка, Главный инспектор Колокола.

Конечно, ребята в порту поздравят его. Он еще вчера краем глаза видел, как в ленинской комнате готовили «молнию». Фотография и перечисление заслуг. Интересно, про выговор там тоже будет?.. Напишут, наверное, что он совершил три маршрута до Луны. Далась всем эта Луна! Лучше бы написали, что он провел в воздухе более полугода — это добротный северный отпуск, с учетом дороги в оба конца.

Могут, конечно, вспомнить про ихтиозавра…

А в диспетчерской его встретит Надя.

И через неделю они уедут в отпуск. На юг куда-нибудь, в Сочи, в Ялту — все равно. Будут ходить в белых костюмах, есть шашлыки и пить сухое вино. И прямо посреди улицы будут расти пальмы.

А потом они вернутся. Их встретят друзья, с которыми он на всю жизнь поделил этот далекий край.

…Через полчаса диспетчер в порту принял радиограмму: «Отказал мотор. Иду на вынужденную у Зеленой косы. Посадка тяжелая. Сяду у птичьего базара».

— Сумасшедший! — закричал диспетчер. — Там же пятачок — две телеги не разъедутся, куда ты сядешь!

Вечером в штабе авиаподразделения старшая пионервожатая рассказывала:

— Это было все так страшно, так неожиданно… Мы еще с вечера пришли на террасу, поставили палатки, устроились. Там неподалеку геологические обнажения, вот и решили посмотреть. Уже совсем собрались, часть ребят ушла, часть у палатки… Вдруг я вижу — самолет с моря… Я в это время была не на террасе, а на обрыве, мы туда с девчонками забрались, чтобы лучше рассмотреть дорогу. Странно как-то самолет летит, я сначала не сообразила, в чем дело, потом вижу — он вроде бы рывками проваливается. И — тихо. Мотор не работает… Тут я поняла — авария! Хотела было бежать, только куда? Растерялась… А самолет — ему ведь ничего не видно было из-за скалы, ему вдоль моря зайти пришлось — самолет обогнул скалу и пошел прямо на террасу, уже прицелился. Тут я все представила сразу, даже остолбенела от ужаса — сейчас он всех передушит, там ребята, ничего не видят…

И вдруг девчонки мои закричали, и я тоже закричала, потому что он в последнюю секунду, наверное, все понял. Прямо как-то на месте повернул самолет и свалился вниз. В море…

16

Павел снова увидел лицо Нади в тот последний раз, когда они пришли на мыс Кюэль. Она стояла рядом с отцом, крепко держа его за руку, и, закусив губы, смотрела в синие сумерки, туда, где едва можно было различить очертания скалистого берега, возле которого упал самолет Вени. «О нем нельзя плакать, — сказал он. — О нем не надо плакать. Он был счастливым человеком…»

— Мама тоже так говорила, — тихо сказала Нина. — И все-таки плакала… Она говорила, что и отец и Веня прожили так, как хотели, что другой жизни у них не могло быть.

— Твой отец… Он от чего умер?

— Сердце… Но я думаю, что он умер от ран. Да-да… Он ведь, как и Веня, чудом вернулся в авиацию. После Испании. Потом его снова ранили под Берлином. И все-таки он летал. До последнего часа.

— Слушай, я давно хотел спросить о твоем отце… Венька нам рассказывал, что однажды…

— Что он привез однажды нашу мать в Москву, в Большой театр на самолете?

— Вот именно.

— Это и вправду было, Павел, но не совсем так, как придумал Веня. Мы действительно жили после войны за Уралом, отец командовал какой-то авиационной частью. А мама действительно очень тосковала по Москве и однажды сказала, что ей хотелось бы попасть на «Бориса Годунова». А тут как раз