Камни преткновения [Павел Зайканов] (fb2) читать постранично, страница - 2

стойку.

— Здравия желаем, Фома Фомич! — приветствовал он отставного майора, ночного завсегдатая.

— Доброе утро, Иван, — сказал Фома Фомич. — Мне бы чайку да на зуб чего-нибудь.

Иван неторопливо повернулся и посмотрел на себя в запотевшую зеркальную стену. Двумя пальцами он поправил съехавшую набок бабочку, затем нацедил в стакан чаю, извлек из холодильника яйцо всмятку, добавил к этому картофельную соломку и подал майору.

Фома Фомич отхлебнул из стакана и поморщился. Потом он очистил от скорлупы яйцо и потихоньку разделался с ним, макая в него соломку. Покончив с завтраком, он наконец приступил к изучению газет.

— Что пишут, Фома Фомич? — спросил Иван скуки ради.

— Разное пишут, — сказал майор, подавляя зевоту. — Опять кого-то в космос посылают.

Некоторое время длилось молчание. Фома Фомич отложил газету и устремил взор куда-то вбок и вверх. На его лице появилось неопределенное выражение — то ли мечтательное, то ли мстительное. В юности, был такой грех, он сам стремился в космонавты, но не выдержал конкурса в Воздушную Академию и определился в военное училище подоступнее.

— Летают и летают! — сказал он, с досадой посмотрев на Ивана. — Заполонили весь космос, что не продохнуть. А на кой черт? Послушай, что пишут: «…фиолетовые рассветы и закаты с сиреневыми зорями, хоровод из трех, четырех, пяти разноцветных солнц, ожерелье из двадцати лун, хруст чистейшего кварца под ногами…» Трепотня! А я так думаю — стоит ли покидать Землю, стоит ли улетать отсюда? Иван, скажи начистоту — что может заменить мне рыбалку на прудах в Скнилове? Что — молчишь? То-то!..

После обмена мнениями вновь надолго установилось молчание. «Иван, в принципе, неплохой парень, хотя с ним не больно потолкуешь», — с сожалением подумал Фома Фомич. И тут он чутким ухом уловил звук приближающегося по Центральному проспекту автомобиля. «Хорошо бы водителю тормознуть и зайти сюда перехватить чего-нибудь», — подумал он, мысленно как бы перегораживая проспект у самого бара шлагбаумом. Пронзительно взвизгнули шины, и серый автомобильчик врезался в столб уличного ограждения. Водитель вылетел через ветровое стекло вместе с баранкой и влетел в помещение бара, обратив по пути стекло витрины в осколки.

Фома Фомич и Иван ошалело уставились на распростертое тело водителя, не зная что делать. Пострадавший не подавал признаков жизни, и Фома Фомич, готовый сам грохнуться на пол и ждать смерти, силился убедить себя в непричастности к происшедшему.

— Может искусственное дыхание ему? — предложил Иван.

Фома Фомич склонился над телом злополучного водителя и попытался нащупать пульс.

— Похоже, готов. Звони в «скорую», — сказал он Ивану.

Тут что-то дрогнуло в лице водителя и он начал поднимать голову. Веки его приоткрылись, и он обвел окружающее остекленелыми глазами.

— Отпустите меня, я очень тороплюсь, — сказал он, размазывая ребром ладони струйки крови из носа.

Фома Фомич помог ему подняться и усадил на вертящийся табурет.

— Куда ты такой, небось все кости переломал, — сказал он, с тревогой ожидая, что тот сейчас опять рухнет на пол.

Пострадавший пощупал ребра, подрыгал ногами, покрутил шеей. Нигде ничего не скрипнуло, не хрустнуло и не щелкнуло.

— Похоже, цел, — сказал он со вздохом облегчения.

Фома Фомич глянул на его лицо и удивился — от крови там и следа не осталось, словно то была вовсе не кровь, а вода, бесследно испарившаяся. На пострадавшем был серебристый комбинезон, весь в шнуровках. Такие надевают под скафандр космонавты. Похоже, он и смягчил удар. «Крепкий желудь, однако», — отметил Фома Фомич.

— Отпустите меня, у меня вылет в восемь… — взмолился незадачливый владелец разбитой машины.

— Никто тебя не держит, — сказал Фома Фомич. — Ступай, если руки-ноги целы.

— Да, можешь идти, — поддакнул Иван и прибавил: — Только сперва за витрину расплатись.

Фома Фомич хотел было поинтересоваться именем, фамилией и родом занятий незнакомца, но тот его опередил.

— Степан Разумейко, формально — лаборант в институте нейропсихологии, — вежливо представился он, вынимая бумажник из нагрудного кармана. — Товарищи, отпустите меня, пожалуйста, у меня вылет в космос на другую…

— Врет, таких в космос не берут, — сказал Иван. — Он даже машину водит как пьяный.

Денег у Степана оказалось недостаточно — витрина-то была роскошной, из гомохромного стекла — днем слегка мутнеющего, а ночью играющего цветными переливами.

— Отпустите меня, после полета я обязательно расплачусь, — Разумейко предпринял еще одну слабую попытку к освобождению.

— Удостоверение личности есть? — грозно спросил Иван и обратился к майору: — Фома Фомич, вы свидетель.

Степан протянул ему временный пропуск на территорию космодрома. Иван принялся крутить его против часовой стрелки, разбирая надпись на печати, затем передал майору. Там оказалось все в порядке. Фома Фомич, как и всякий офицер, знал в этом толк и