Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь... [Гунар Цирулис] (fb2) читать постранично, страница - 2

быть, давно забыл о том, что спрашивал мое имя и что оно ему так понравилось? Ну и ладно, я не собираюсь с ним знакомиться! Пусть только попробует, уж я найду, что ответить…»

На восьмой день после первого появления незнакомца в сберкассе Бригита взглянула на дверь и вздрогнула. Это уже не игра воображения, в дверь наяву входил Стабулниек.

Он приближался к окошечку быстрым шагом, не сводя с Бригиты глаз.

— Здравствуйте, Бригита!

— Здравствуйте… Что скажете? — Это прозвучало убийственно кратко и сухо.

— Хочу положить на книжку еще двадцать рублей.

— Заполните ордер.

— Благодарю вас… По правде сказать, я не за этим пришел…

— А зачем же?

Взгляды их встретились, молодая женщина сразу поняла, что он пришел, чтобы увидеть ее.

Сердце забилось. Не выдавая себя, Бригита сделала запись в сберкнижке, перекинула ее кассирше и, даже не взглянув в окошечко, бросила:

— Следующий!

Когда она подняла голову, Витолда уже не было. Но это не обрадовало ее, скорее огорчило. Помещение сразу стало каким–то сумрачным, нестерпимо обыденным, постылым… И как в нем всегда душно — сколько ни проветривай, все равно не избавиться от застоявшегося запаха пыли и старой бумаги…

Настроение испортилось окончательно. Кое–как дотянув до перерыва, Бригита торопливо оделась и пошла обедать.

Выйдя на улицу, она сразу увидела: в воротах дома напротив стоял Витолд. Заметив Бригиту, он почти бегом перебежал через улицу и, подойдя к ней, заговорил быстро:

— Да, я вас ждал, не сердитесь на меня, я не мог, не мог уйти от вас так… Нет, нет, вы просто не имеете права сердиться, я не виноват, что вам дана волшебная власть, от которой мне уже не освободиться… Бригита! Разрешите мне звать вас по имени!

— Это еще зачем? Мы чужие люди.

— Вы сами не верите тому, что говорите! Разве это так существенно, сколько времени люди знакомы? Притом человек с таким красивым именем, как ваше, не имеет права запрещать кому бы то ни было его произносить!

Они шагали рядом; Бригита направлялась к городской гостинице, куда обычно ходила обедать, и ей не хотелось, чтобы сослуживцы видели ее вместе с неожиданным спутником. Растерянная, не зная, как вести себя дальше, Бригита воскликнула:

— Вы, однако, ужасный болтун и льстец!

Он вдруг обогнал ее и, повернувшись лицом к ошеломленной женщине, остановился как вкопанный, остановив и ее; на прохожих он не обращал ни малейшего внимания.

— Бригита, — сказал он страстно и серьезно, — я вас попрошу раз и навсегда: не говорите мне тех шаблонных и пустых слов, которые сказали бы какому–нибудь донжуану!

— Почему?

— Вы еще спрашиваете?

— Пойдемте, нельзя же стоять посреди тротуара, люди не могут пройти, да и я тороплюсь, надо пообедать, через полчаса я должна быть на месте.

— Я пойду с вами.

Они пошли дальше. Бригита, выбитая из колеи неожиданной ситуацией, шагала, как в полусне.

Говорил Стабулниек.

— Вы не обыкновенная, примитивная женщина; Вы не должны повторять слышанные уже, банальные слова! Наша встреча не пролог пошлого романчика… Наконец я… Нет, этого не расскажешь так, сразу!.. Пока что скажу одно: я не заслужил, чтобы вы стыдили меня… Может быть, я уже выстрадал в жизни слишком много, чтобы мне нанесла удар еще и эта маленькая рука!

Его слова смущали и тревожили, у Бригиты кружилась голова. Она чувствовала себя почти виноватой перед чужим человеком, который шел рядом и говорил ей волнующие слова…

Пообедали они наспех, молча. На обратном пути Витолд рассказал кое–что о себе. Работает он фотографом в ателье у вокзала. По правде говоря, он только пока вынужден держаться за эту работу, однако не собирается посвящать ей всю жизнь. Он хотел стать художником, но обстоятельства сложились так, что, окончив среднюю школу с художественным уклоном, Витолд не смог учиться дальше. Искусство было и остаётся его призванием, он еще надеется стать художником, если только…

Здесь он умолк, но именно это умолчание заинтриговало Бригиту, ей хотелось знать, что означает горькое «если только». Нет, этого он пока не скажет, отвечал Витолд, в его жизни есть тайна, о которой ему трудно говорить… Правда, и в работе фотографа есть своя привлекательность — ведь его, как художника, интересуют люди, меняющееся выражение и характерные черты их лица… У него набралось немало собственных этюдов — пейзажи, портреты… Не хочет ли Бригита когда–нибудь посмотреть их?

— Может быть.

До сберкассы было уже недалеко. Бригита остановилась на перекрестке:

— Я вас тоже должна кое о чем попросить, Витолд. Больше никогда не ждите меня около сберкассы!

— Больше не видеть вас?! Но это невозможно! Вы не имеете права требовать такого от меня, это жестокость, которой я не заслужил…

— Только не у сберкассы! Вообще, не могу я с вами разгуливать по городу. У меня же есть муж!

Пауза. Затем Витолд произнес тихо:

— Этого я и боялся… Такие женщины всегда выходят замуж слишком рано. Бригита… вы его