В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
кормятся здесь. Чем?
Человек находит еще тлеющий факел и раздувает пламя, подносит к стене. Тысячи серебристо-серых мотыльков с большими треугольными крыльями слизывают с камня черные потеки какой-то жидкости. Смертный проводит по ней пальцем. Липкая, жирная, густая... Его рот приоткрывается от удивления. Что это? Кровь?!
- Беги! - хохочет темнота моим настоящим голосом. Голосом ночных кошмаров.
Заорав от ужаса, смертный роняет факел. В темноте он шарит по кровавым стенам, спугивает мотыльков, ища выход. Находит какой-то ход и несется им, я едва успеваю открывать перед ним отрезки тайного прямого коридора на поверхность. Десятки моих глаз прослеживают его путь. И, мерещится, смертный с каждым новым шагом освобождается от оков старого страха.
Выбравшись на поверхность, он отряхивается. Находит запутавшегося в волосах мотылька, и содрогаясь от отвращения, дергает вместе с клоком волос. Хрупкое тельце насекомого не выдерживает силы этого движения, и по ладони смертного расплывается пятно крови, выпитой мотыльком, с прилипшими серебристые чешуйками. Человек снова весь дергается от отвращения... но он постепенно приходит в себя. Взгляд уже не блуждает. Он вытирает руку пучком травы и уходит прочь. Может, он примкнет теперь к охотникам? Кто знает.
Высокая дама, прятавшаяся за выступом, вновь зажигает факел. Она подходит к стене и снимает с нее одного мотылька, бережно заключает в клетку холодных тонких длинных пальцев. А в это время в другом подземном коридоре на границе моих владений в руку другой марионетки-стража падают комья сырой земли с потолка. Она растирает их и поднимает голову. Охотники идут за мной. Они уже близко. Они посмеялись над моим театром и масками, они полагают, что вынесут вид меня настоящей. Потолок тоннелей дрожит от их поступи. Или это сам темный мир земли страха - земли вампиров колышется-трясется? Или это меня, трехсотлетний ужас смертных, пробивает тривиальная нервная дрожь?
Внезапно накатывает слабость, и я закрываю глаза... все множество своих глаз. Пока я играла со смертным, я забыла о страхе. На полчаса я выскочила из безнадежной реальности, где вокруг сжимается смертельное кольцо, на театральные подмостки, но сейчас зрители разошлись и свет вновь потушен. Пора и мне вернуться обратно, во тьму, сотканную из страхов и сомнений.
Хозяйке тысяч кукол страшно. Огромное тело в самой глубокой камере подземелья колышется, безгубый рот кривится, изломанные тонкие руки взлетают в молящем жесте и падают бессильно, как мертвые. Паника передается куклам, и начинается муравьиная возня. Стараясь угодить хозяйке, марионетки носятся по коридорам, зажигают свечи и лампадки во всех камерах. Их свет хорошо разгоняет внешнюю тьму и делает чуть светлее мою внутреннюю. Я смотрю на золотистые ореолы вокруг пламени свечек, и кажется, что пустота внутри наполняется таким же мягким светом, напоминающем о начале рассвета. Страх смерти все также силен, но теперь будто отделен от меня тонкой прозрачной стенкой. Я вижу это темное чудовище также ясно и близко, как прежде, но оно больше не может терзать мой разум, и если не глядеть ему в глаза, можно даже попробовать обдумать дальнейшую борьбу с ним. Нет, нельзя, нельзя бояться! Чем же отвлечься в перерывах между представлениями заключительного спектакля-триптиха Либитины?
Я вглядываюсь в дрожащие огоньки свечей. Это золотистое свечение так похоже на что-то позабытое, но очень важное... Может, я действительно забыла что-то, чего забывать не следовало? Во мне поднимается тревога. Раскормленная страхом, она очень сильна. Вот уже, повинуясь ей, куклы собирают листы бумаги по всему подземелью, вырывают страницы из книг и стаскивают их в небольшую камеру рядом с моей. Туда же несут стол, стул, чернильницу и перья: готовят маленькую сцену для воплощения очередной фантазии Либитины.
Одни считают меня мужчиной, другие женщиной, третьи - парой кукловодов. Говорят, что я служу владыке вампиров и ордену охотников одновременно. Кто-то считает, что под моей личиной прячется сам Макта, Первый вампир, другие - что мои возраст и способности куда скромнее. Кто из них прав, прав ли хоть кто-то? Я не могу сказать. Не помню, много-много лет не хотела ничего вспоминать о той, кем была когда-то, о том, что было в начале, до армии кукол, до боли и голода, заполнивших мое израненное тело. Но если это поможет раскрыть тайну золотистого сияния свечей, я готова попробовать и доверить историю Либитины, богини страха и владычицы мертвых, бумаге.
Я, как все вампиры, должна была быть сначала смертной. Какой я была тогда, какими надеждами жила?.. Светлая аура вокруг пламени свечки не дрожит, не изменяется, когда марионетка-писарь обрушивает на стол гору собранной по подземелью бумаги. Оно светит, ровно и покойно, мягко и тепло, ни на волос не уступая место тьме. Возможно, также горели свечи в церкви, где меня венчали с супругом, а, может быть, также отсвечивали тисненые золотые буквы на обложки книги сказок, которую я
Последние комментарии
11 часов 43 минут назад
11 часов 57 минут назад
13 часов 5 минут назад
1 день 23 минут назад
1 день 41 минут назад
1 день 1 час назад