Сыграй мне смерть по нотам... [Светлана Георгиевна Гончаренко] (fb2) читать постранично, страница - 2

громко и вспоминать молодость — то время, когда, как понял Самоваров, обоим друзьям было сильно за сорок. Вспоминая, они прослезились, обнялись, обменялись сочным нетрезвым поцелуем. Однако через минуту они уже принципиально разошлись по поводу какой-то пустяковой детали былого. Их весёлые крики превратились в сварливые. Самоваров понял, что пора уносить ноги. Он взялся было за коробку с самоварчиком, но оба друга ухватили его за бока и потребовали стать третейским судьёй в их споре насчёт какой-то набережной, засыпанной задолго до появления Самоварова на свет.

Надо сказать, что в пылу приятного застолья старики совершенно упустили из виду возраст Самоварова. Почему-то они начали принимать его за своего ровесника и давнего сотоварища. Так, Тверитин, хихикая, рассказал, что они с Самоваровым безусыми гиперсексуальными юнцами наперебой ухлёстывали за примой местной оперетты Раисой Едомской, тоже в тот период юной. Между тем эта прима недавно скончалась в возрасте восьмидесяти шести лет. Щепин вообще доврался до того, что Самоваров служил оценщиком в Торгсине <Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами, продававшее советским гражданам дефицитные товары в обмен на антиквариат, золото и драгоценности. Упразднено в 1936 г.>. Это было уже слишком.

Самоварову надоело слушать ерунду. Он в очередной раз надел шапку и двинулся к двери. Щепин в этот миг снова врал — на этот раз что-то обидное для поэта Тверитина. Поэт не стерпел. Он взял бутылочку, принесенную Самоваровым и к тому времени уже пустую, и хватил ею любимого друга прямо по лысой голове.

Щепин покачнулся. Дымящаяся сигарета в янтарном мундштуке вывалилась из его рта прямо в тарелку с чайной колбасой. Из раны мелкими, параллельными, очень блестящими струйками потекла яркая кровь. Самоваров бросился на помощь.

Тверитин уже раскаялся в своем безобразном поступке. Он плакал в голос и крепко целовал обиженного друга. Друг тоже плакал, и целовался, и прощал. Из всего этого почему-то следовало, что Самоваров обязан доставить раненого домой.

Анималист Щепин действительно почти не стоял на ногах — от потери крови, всхлипывал он. Крови потеряно было всего ложки полторы, но «беленькая», неистовые крики и нервные споры вконец изнурили беднягу. Самоваров решил, что тащить одновременно и нетрезвого старика, и ценнейший самоварчик нельзя. Он уговорился с Тверитиным, что отвезёт домой Щепина, а завтра забежит и заберёт самоварчик.

Но никуда он не забежал — назавтра молодая красавица жена Самоварова, Настя, заболела ангиной. Несколько дней ему было не до самоварчиков. Когда же неделю спустя он собрался навестить поэта и взять свою вещь, было уже поздно. Нет, Тверитин не обманул его, не передумал и не забыл. Он просто умер. Скоропостижно скончался!

Самоварова был ошеломлён. Не может не ошеломить внезапная смерть человека пусть и немолодого, но очень бодрого, который всего несколько дней назад сидел рядом, хохотал, пил беленькую и дрался бутылкой!

Однако постыдная чёрствость коллекционера заставила Самоварова испугаться за свой уральский самоварчик: тот до сих пор хранился в доме покойного.

Впервые опытный собиратель Самоваров так оплошал: свою вещь отдал, а обменную не взял. Не осталось даже плохонькой бумажонки, подтверждающей обмен. Не взял расписки, дурак! Теперь даже кровный чайник времен Первой мировой войны, оставшийся у поэта, вернуть будет трудно. Дурак ты, Самоваров (он теперь ругал себя и в первом, и во втором, и во всех прочих лицах), всегда надо предполагать худшее!

Самоваров выплеснул горький неудавшийся чай, помыл чашку. А не отвлечься ли от скверных мыслей за любимой работой? В углу мастерской давно уже томился, пережидал его тоску по недосягаемому тверитинскому самоварчику чумазый поставец.<В старину — невысокий шкаф для посуды> Этот предмет лет полтораста коптился на монастырской поварне. Теперь следовало его расчистить и узнать, так ли он стар, как кажется на первый взгляд. А не цветут ли на его боках небывалые небесные цветы, что вдохновляли иноков на сотворение кулинарных чудес, в которых щедрый вкус совмещался с тайным строгим смирением? Самоваров погладил дверцу поставца. Там, где сквозь грязь едва брезжило серое пятно росписи, он нащупал тонкие лепестки уверенных мазков. Ого, тут наверняка что-то интересное!

В Мраморной гостиной, сменив виолончель, грянул рояль. Мощные аккорды вознеслись в самоваровскую мастерскую. Они неумолимо напомнили её хозяину о том, что жизнь трудна, скучна и сплошь состоит из досадных мелочей.

Как ни тяжело переносил Самоваров репетиции сводного хора, ещё меньше его радовали звуки фортепьяно. О, тут были давние счёты! Когда он был ребенком, существовала повальная мода учить детей музыке. То и дело попадались тогда на улицах ребятишки с совершенно одинаковыми нотными папками — дерматиновыми, на тесёмочках. Тиснение в виде рогатых лир и густых лавров украшало эти папки. По всем подъездам и дворам