Усталость [Харлан Эллисон] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Сейчас, во времена электронной болтовни, всякий болван со смартфоном называет первого встречного мужского пола братом. «Э, братуха! Как дела, братишка? Брат, о чем разговор!» Незнакомец: брат. Шапочный знакомый: брат. Продавец в магазине: брат. Сосед, подкинувший мелочь на выпивку: брат. Почти как безмозглое, нудное и настойчивое повторение замусолило когда-то очень точное, красивое и важное слово «изумительный», священный термин «брат» превратился в неловких устах в унылое и пустое словечко. («Изумительный» можно использовать в отношении Элеонор Рузвельт, горы Килиманджаро или ясного звездного неба, а не паршивой кесадильи с сыром, съеденной на завтрак, или участников «Танцев со звездами», с деревянной ногой или без оной.) То же и с «братом». У моих родителей были только я и моя уже покойная сестра. Из всех людей, встреченных мною на протяжении долгой жизни, тех, кого я почитаю братьями, можно сосчитать по пальцам одной руки, и каждый из них это знает. Видимо, мы с Рэем Брэдбери — братья. Отнюдуже сие предположение? От Рэя Брэдбери. Вот отнюдуже.
— Ты знаешь, Харлан, — сказал он мне, нависая над столом и ухмыляясь патентованной улыбкой деревенщины со Среднего Запада, — мы ведь братья. Мы с тобой. Я в ответ выдал собственный патентованный оскал сельского простофили со Среднего Запада, ведь мы оба зарабатываем на жизнь враньем — один родом из Уокигана, второй из Кливленда — и ответил на его подачу вопросом: — Как это так, Рэй? (Актеры замирают на своих местах, пока Велеречивый Рассказчик повествует о предшествующих событиях, тем самым замедляя течение фильма, застенчиво задавая необходимую канву.) Стол, над которым нависал Рэй, стоял в кабинке нашего с ним любимого ресторана «Пасифик дайнинг кар» в центре Лос-Анджелеса. Шел 1965 год. Вторая половина нашей компании разошлась по туалетам, то есть она пошла в один туалет, а ее муж — в другой. Ее звали Ли Брэкет, его — Эдмонд Гамильтон. Она — королева фантастики и детектива. Великие фильмы по романам Хэммета и Чендлера. Живая легенда. Рассказы про Эрика Джона Старка. Добрая и бесконечно доброжелательная женщина. Вряд ли я знал кого-то лучше нее. А Эд словно сошел с картины «Американская готика». Его называли «Сокрушителем галактик» — подлинный отец жанра космической оперы. Десятки и десятки рассказов с самой зари империи Гернсбека: цикл «Звездные короли». Великолепные комиксы, брошюрки про Капитана Будущее. Паяц с комическим чутьем, сюжетный эквилибрист, благосклонный к карапузам вроде меня с Рэем. Они были Строфой и Антистрофой нашего литературного младенчества. Так вот, они отошли, мы с Брэдбери трем за жизнь, и он объясняет мне, почему мы с ним братья. Это не я сказал, это он сказал. (Говоря по-простому, я испытываю клокочущее омерзение к болтливым любителям научной фантастики, которые после смерти писателя, с коим они когда-то случайно столкнулись в лифте, начинают щебетать почище какой-нибудь Вики-чего-то-там, лишь бы получить слово на поминальной службе. «А, я знал Айзека, как родного брата…», «О хоспидя, я с Клиффом Саймаком пас коней в дяревне», «Да, мы с Октавией Батлер были неразлейвода»). Но моя-то невероятная история произошла на самом деле. Хотите, спросите самого Брэдбери, выдумываю я или нет. Только поторопитесь… Так вот, я спрашиваю у него: — Как так, Рэй? — Они, — отвечает он. — Эд и Ли? — уточняю я. И тут он отвечает: — Наши отец и мать. Они нас вырастили. Что было дальше, я уже не помню. Ну, сэр, разве это не был момент откровения? Видите ли, в то время я работал на киностудию «Парамаунт», корпел над очередным кособоким шедевром, который мне заказали продюсеры Рауз и Грин за большую деньгу (я тогда был в самом соку). А Ли, с которой я познакомился в Огайо еще подростком, тогда работала над сценарием к «Красной линии 7000» Говарда Хокса. Главную роль там играл Джеймс Каан (который совершенно случайно около года назад играл Харлана Эллисона в одной из серий «Часа Альфреда Хичкока», основанной на моих «Записках из чистилища»). Тоже на «Парамаунте». Наши кабинеты располагались в двух шагах друг от друга. Рэй не водит машину. Я вожу. Каждый раз, когда нам доводится выступать с лекциями на одном и том же захудалом литературном сабантуе, я сижу за рулем, а Брэдбери читает нотации. Он их мне читает. (Наши вкусы в политике не ближе наших религиозных воззрений.) Так что я всегда рулевой на мостике. Ли в тот вечер освободилась рано, и я уже не помню, какие обстоятельства были у Эда. Так что мы направились в «Пасифик дайнинг кар» прямо со студии. Рэй, видимо, взял такси; он встретил нас у выезда из студии, и я рванул за сочным бифштексом. И еще за сладким луком, томатами под соусом рокфор и цукини по-флорентийски; Рэй пил, я к спиртному не прикасался. Такой вот был ужин. Вот так — пока я совсем не разошелся: ответ на вопрос «можете ли вы вспомнить, что вас связывает
Последние комментарии
13 минут 22 секунд назад
31 минут 40 секунд назад
40 минут 25 секунд назад
41 минут 55 секунд назад
44 минут 32 секунд назад
1 час 2 минут назад