Неделя — и ты моя [Alphard (Ирина Македонская)] (fb2) читать постранично, страница - 1

***********************************************************************************************

Неделя — и ты моя

http://ficbook.net/readfic/402813

***********************************************************************************************

Автор:Alphard (http://ficbook.net/authors/Alphard)

========== Глава 1. Вынырнуть в мир ==========

— Ты должна отключить ее от оборудования, — раздался мужской голос. — Она больше никому не нужна, даже тот аноним перестал высылать деньги для ее лечения. Пойми, Глафира, у меня на очереди сотни людей, которые нуждаются не столько в этой аппаратуре, а хотя бы в койке! У нас почти не осталось свободных мест. Все, разговор окончен. Я не желаю больше ничего слушать. Сегодня вечером ты отключишь оборудование.

Раздался характерный звук удаляющихся шагов, а затем добавился эффектный стук двери. Видимо, мужчина хотел не только голосом, но и всем своим видом показать, что его решение окончательное. Пререкаться даже не имеет смысла, так как точка в разговоре уже поставлена — иначе для чего нужно было хлопать дверью так громко?

В больничной палате стало подозрительно тихо, лишь только гудящий и убаюкивающий звук аппаратуры нарушал мертвенную тишину, словно доказывал, что здесь еще есть живые люди. Какой-то прибор издал до того громкий и истеричный писк, что Глафира, медсестра, непроизвольно дернулась. До этого момента девушка, словно недвижимая и молчаливая статуя, стояла и смотрела на то место, где до этого ей читал лекцию главврач. Вынырнув из тяжелых, печальных и будоражащих душу мыслей, девушка поняла, что она еще жива только потому, что на больничный пол стали падать хрупкие капельки слез. Беззвучные, они, казалось, падали вечность, а затем разбивались, превращаясь в микроскопический соленый дождь.

К гудящему тихому шуму прибавился новый звук — всхлип. Стоило какому-нибудь прибору пикнуть, как за ним сразу же — всхлип.

Пик — всхлип. Пик — всхлип.

Но плакать вечность невозможно, только если у тебя, разумеется, имеется в запасе парочка бесконечных часов. Глафире пришлось взять себя в руки, и, взглянув на бледную девушку, лежащую на больничной койке в бесцветном тряпье, она прошептала:

— Прости, я тянула время, как могла…

Пик — всхлип.

— Сегодня вечером я приду и отключу от тебя всю аппаратуру… пожалуйста, очнись. Не сейчас, но хотя бы к вечеру… очнись…

С этими словами Глафира постаралась сорваться с места, но не вышло. Ноги, будто налитые свинцом, не слушались бедную девушку, и она не могла сделать ни шагу. Слова только пригвоздили ее к тому месту, где она попыталась сказать все, что снедало ее душу. Она пыталась даже бежать, но ноги продолжали ее игнорировать. Этим они словно показывали, что еще не время уходить, еще не время для последней точки. Но как верить и надеяться, если за несколько лет ничего не происходило? Чудо не посещало эту больничную палату с того самого момента, как бледную девушку перевезли сюда.

— Ты ведь даже меня не знаешь, — с болью сорвалось с дрожащих и соленых от слез полноватых губ медсестры. — Ты не можешь просто взять и уйти. Только не ты…

Странный факт: в сторону двери ноги упорно отказывались идти, но стоило Глафире захотеть подойти к девушке, как ноги стали легче ваты и вмиг понесли ее в сторону больничной койки. Присев на край постели, медсестра взяла в свои ладони бледную и холодную руку спящей уже третий год девушки. Чтобы не поднимать ее руку высоко, Глафира немного склонилась над почти безжизненным телом. Затем прижала прохладные пальцы к своим дрожащим губам и едва различимым шепотом проронила:

— Ты должна жить… давай я приду сегодня вечером, а ты будешь лежать с открытыми глазами и улыбаться… пожалуйста, Туман…

Разумеется, девушку звали не Туман, но когда Глафира впервые взглянула на нее, почему-то у нее в голове сразу пронеслась мысль, что она, эта бледная девушка, есть самое настоящее воплощение тумана: в ней можно было затеряться - кто знает, что хранит в себе туман? Откуда все эти мысли пришли в голову самой обычной медсестры, она и сама не знала. Ведь ни разу не разговаривала с девушкой, а почему-то сразу подумала, что Карина — бледную девушку звали так — именно такая.

— Мне пора идти. Больные ждут, а сейчас моя смена. Я и так у тебя засиделась. Я приду через несколько часов, — в холодные пальцы прошептала Глафира, и ее слова теплыми искрами покатились вниз по руке Карины. — До скорого…

И с этими словами девушка крепко-крепко стиснула прохладную ладонь, прильнула к ней своими солеными от слез губами, а затем, аккуратно опустив руку на место, тихо встала. Когда тяжелые ноги смогли-таки довести Глафиру до двери, девушка внезапно остановилась и, не поворачиваясь обратно, произнесла:

— Пожалуйста, постарайся очнуться.

Молчание — потом резкий писк. Вздрогнув от этого неожиданно громкого звука, медсестра дрожащей рукой вытерла слезы и, открыв дверь,