Универсальное оружие (СИ) [Светлана Анатольевна Багдерина] (fb2) читать постранично, страница - 4

чихавшему и плевавшемуся старику.

- Кабуча!!! - с последней пригоршней пыли изрыгнул страшное магическое ругательство Броше.

Но чувствуя, что не выразил этим и тысячной доли кипевшего у него в возмущенном разуме, маг яростно взмахнул кулаками и проревел дилетантские, но куда более полно демонстрировавшие его отношение:

- Идиот!!! Кретин!!! Дебил!!! Болван!!! Недоумок!!! Какого лешего?!

Не совсем понимая, риторический это был вопрос или экзистенциальный, студиозус горестно воззвал то ли к волшебнику, то ли к справедливости, похоже, тоже, взявшей этим утром отпуск на две недели:

- Но я ж как лучше хотел! Это заклинание мы учили недавно! Оно подходило! Знаменатель...сумма... разность... частное... Произведение! Произведение крайне бережного удаления пыли из замкнутого пространства неопределенного объема! И я его даже сдал! Почти!..

Почти убежденный в том, что 'почти' не считается, он покосился на руководителя своей так энергично начавшейся  практики - и зажмурился. Весь вид магистра Броше говорил о том, что еще слово - и из замкнутого пространства будет произведено крайне не бережное удаление студента первого курса. Возможно, через окно - без предварительного открывания.

- Неопределенного!.. Неопределенного!!!.. - прорычал сквозь зубы чародей и вскинул руки, выплетая пассы.

Студент панически зажмурился в предчувствии, которое его не обмануло. Что-то огрело его по голове раз - мягко, другой - звонко, и третий - с глухим тяжелым стуком.

- Ай!..

- Так вот! Пока не определишься, - зловеще проговорил Броше, склоняясь как гриф над распростертым подшефным, - твоим орудием труда в моей лавке будет веник, совок и ведро! И если ты за эти две недели еще хотя бы раз применишь здесь магию...

- Но мне не засчитают практику!.. - только теперь до конца осознав, насколько его не обмануло предчувствие, взвыл Агафон.

- Ты не представляешь, как меня это огорчит, - не удержался от плотоядной ухмылки волшебник.

Видя, что Броше на жалость не возьмешь, Агафон прибег к новому-старому аргументу:

- ...А вас лишат лица... лицей...

- Лучше быть магом с лавкой, но без лица... лицей... лицензии, тьфу ты, чтоб тебя!.. чем наоборот! - пылко притопнул чародей. - И вообще, я не понял, чего ты тут разлегся! Если ты не передумал оставаться - лови этих вамаясьских финтифлюшек!

Агафон торопливо вскочил, окинул фронт работ с видом профессионального ловца финтифлюшек... и хихикнул. При ближайшем рассмотрении фронтом его можно было назвать лишь условно. По крайней мере, теперь, когда мыши разбежались, а анинэцкэ-женщины поняли, что в кои-то веки в их компании оказался мужчина. И пусть он был старый, толстый, лысый, босой, а из собственности имелась всего одна килька и не очень новый зонт... 'На безрыбице - и старый башмак рыба', говаривал Бруно Багинотский, и ани-женщины прочувствовали это сейчас в полную силу.

Как и толстяк с зонтом.

Неизвестно, успела ли у него случиться стадия восторга и воспарения от собственной значимости, но в тот момент, когда Агафон увидел его, зонтовладелец пытался спастись от полусотни с лишком костяных девиц всех возрастов, взобравшись по шнуру портьеры на подоконник. Но зонт и рыба, занимавшие обе его руки, цепкости не способствовали, и быстро понявший это толстячок повис в трех десятках сантиметров от пола, отчаянно обхватив шнур руками и ногами и зажмурив и без того неширокие глаза. Под ним, толкаясь и лупя друг друга чем ни попадя, бесновались ани-женщины. Пока кумитэ выигрывала девушка с веслом.

- Вот дурак, счастья своего не понимает... - завистливо буркнул Агафон ^[7], подобрал с пола возбужденно забормотавшую разноцветную корзину, зачерпнул с пола пригоршню девиц и высыпал на дно.

Вторая пригоршня принесла в корзинный плен еще с десяток анинэцкэ. Третья - столько же. Когда же студент вернулся с четвертой, тихо дивясь неубывающей толпе ани-женщин, штурмующих портьеру, то обнаружил, что корзина валялась на боку - абсолютно пустая. Магистр Броше на боку не валялся только потому, что он за него держался обеими руками, хихикая мелким дребезжащим смешком, словно проволочные губки для посуды трясли в котелке.

- Они... ее... перевернули! С разбегу! Три десятка брелоков для ключей оказались умнее Агафоника Великолепного!

Щеки Агафона запылали. Стиснув зубы, он обежал взглядом лавку и приметил несколько посудин непонятного назначения, с виду пригодных для предварительного заключения бунтарок. Но первый же его шаг в том направлении был остановлен окриком:

- Никакой магии! Веник и совок!

- Но вы же!.. Они же!.. - возмущенный запретом, студиозус не смог найти нужных слов, но они и не понадобились:

- Совок и веник, я сказал! - грозно рыкнул Броше.

Кипящий от обиды и несправедливости Мельников исподтишка показал ему язык, подобрал назначенные орудия труда и двинулся к бушующим в любовном пыле ани-женщинам.

- Эй, ты! Что ты собрался делать?! - подскочил волшебник.

-